Выходит, в том бутыле плескалось не
только вино с горы Хуашань, но и местная сыворотка правды!
Однако куда больше меня удивило не
это, а то, что Чень Сифень в кои-то веки решила явить себя с лучшей
стороны и сознаться в совершенном злодеянии. В этот момент я даже
немного проникся этой женщиной – как-никак признать свою ошибку и
понести за неё наказание мог далеко не каждый. А она взяла и
смогла…
– Его отравил тот юноша из Мудан! –
внезапно указала на меня пальцем наставница Эмэй.
Ну вот, а я уж было поверил в её
благие намерения. Всё же правильно в качалке говорят: старого
лифтёра новым трюкам не научишь. Эта дамочка, как была стервой, так
ей и осталась…
– ЭТО ПРАВДА?! – грозный взгляд
патриарха Лао перекочевал с трясущегося сына на мою скромную
персону.
– Чистая правда! – ответила за меня
неугомонная Чень Сифень. – Мои ученицы видели, как этот подлый
негодяй вручил юному господину Ляо бутыль Хуашаньского вина!
Уверена, там был яд!
– Да, я тоже видел!
– И я!
– Точно было такое! – стали один за
другим доноситься голоса из толпы.
Свидетелей нашего с Ляо разговора
было немало, и теперь каждый из них считал своим долгом высказаться
на этот счёт.
Вот ведь глазастые утырки!
– СЫН, ЭТО ПРАВДА? – всё ещё не
сводя с меня грозного взгляда, уточнил патриарх Лао.
– Да, отец, как и то, что я люблю
тебя…!
– ДА ЗАМОЛЧИ ТЫ НАКОНЕЦ!!! – рыкнул
на любвеобильного сынишку патриарх клана.
Теперь в его взгляде, направленном
на меня, плескалась не только всеобъемлющая ярость, но и желание
смерти. Моей смерти! Причём желание не затаённое, а явное, готовое
вот-вот вырваться наружу.
Ну а через секунду произошло то,чего
я никак не мог ожидать. Отец Ляо вдруг “растворился” в золотом
сиянии и падающей кометой устремился к арене!
Скорость патриарха была так велика,
что опомнился я лишь тогда, когда тонкая ладонь потянулась к моему
лицу. Тут-то я и понял: запахло жаренным. Шутки кончились. Теперь
на кону стоит моя жизнь.
В одно мгновение ци в моём даньтяне
встала на дыбы, словно разгневанная кошка. Я чувствовал, как
меридианы правой руки наполняются жизненной силой, а ладонь
стремительно тяжелеет…
– Глава Ляо, не думаю, что это
хорошая идея, – раздался рядом тихий, но полный угрозы голос.
Рука патриарха больше не двигалась.
Она зависла в воздухе, не в силах совладать с внезапно возникшей на
её пути преградой. Этой преградой стали ножны чужого меча.