- К каким это, таким? - спрашивает.
Голос этот... закрой глаза и никогда не скажешь, что он
принадлежит живому человеку. Это голос призрака, что шепчет ветром,
если зайти ночью на кладбище.
- К старикам, - говорю. - Иногда от молодых не только уважения,
но и простого взгляда не дождёшься.
- Я не старик, - отвечает.
- Хорошо, - говорю, всё меньше хочется общаться с этим типом, -
Допустим. А где, всё-таки, отдел кадров?
- Пришёл устраиваться на работу? - спрашивает после длительной
паузы.
- Да.
- Убираться?
- Верно.
- Собирать чужой мусор?
- И это тоже.
- Хорошо, - говорит. - Я скажу тебе, где отдел кадров, но для
начала ты мне поведаешь кое-что. Совершим бартер, идёт?
- Смотря что рассказать... - говорю.
Откладывает швабру в сторону, разминает костяшки пальцев. Каждая
издаёт звонкий щелчок.
- Скажи мне, - говорит, - О такой ли жизни ты мечтал?
Идеальный момент, чтобы усмехнуться: уборщик-философ. Это
настолько типично, что даже очевидно. Невозможно не задумываться о
жизни и своей роли в ней, когда каждый день метёшь полы и
спрашиваешь себя, почему ты не космонавт.
Однако в человеке передо мной нечто странное, что невозможно
уловить. Передо мной находится будто бы не человек, а анимация,
наложенная в прямом эфире на сетчатку глаза. Протяни ладонь и она
пройдёт сквозь грудь собеседника.
- Нет, - отвечаю. - Я мечтал стать машинистом поезда, но
здоровья не хватило.
- Значит машинистом? Водить поезда?
- Да, - говорю. - Много ездить, видеть много городов, лесов.
Очень романтично, по крайней мере для меня.
- Это хорошая мечта... И у меня была подобная...
Смеётся, сиплыми каркающими звуками. Именно этот смех ты
услышишь последним в своей жизни.
- Я покажу, куда тебе нужно.
Снимает наушники с головы, протягивает мне.
- Что это? - спрашиваю. - Зачем?
- Надевай, - говорит. - Послушай композицию, которую я записал,
а затем иди куда хочешь.
- О, так ты музыкант?
- Вроде того.
Опускаю наушники на голову, прижимаю к ушам и стою неподвижно,
жду, пока начнётся мелодия. Не раздаётся ни звука: ни ноты, ни
шума, ничего.
- Тут ничего нет, - говорю. - Ничего не играет.
- Нет, есть, - отвечает. - Прислушайся хорошенько - она уже
звучит. Откройся новой композиции, пусть она войдёт в тебе,
настройся с ней на одно волну.
- Тут тишина. Добавь громкости.
- Громче нельзя, - говорит. - Оглохнешь. И закрой глаза - ни
одну композицию нельзя оценить, если отвлекаться на визуальные
образы.