Уж после он сам отправился ко фризам и привез огромных их коней
черное масти с гривами, будто шелковыми. И тонконогих арабских
жеребчиков сумел добыть, едва при том головы не лишившись. Диво
разумных гишпанских лошадок, которые и речь-то человеческую
разумеют… ныне бессчетны были табуны Градомысловы, и собственные
сыновья его уж бороздили моря-окияны, выискивая новых, диковинных,
коней. Вот старший-то и прибыл.
- Поглянь, тять, - прогудел он, горбясь.
Годы-то минули, и пусть по-прежнему крепок был Градомысл
Зимославович, что разумом, что телом, да сыновья-то выросли. Вон,
Божедар, на полголовы батьки выше, в плечах ширше и бородой
обзавелся солидною. Её и теребит, беспокоясь, что батько
скажет.
Градомысл же с ответом не спешит.
Поглядывает на лошадей, которых с ладьи сводят, одного за
другим… ладью-то к самому причалу привели, сходни кинули широкие, и
по ним, стало быть, коней и сводили.
Хороши…
Правда, не понять, какой крови, но хороши… вон тот жеребец сизой
масти будто из серебра сотворенный. Идет, красуясь, шею гнет
лебяжью. Голова точеная. Тело крепкое, а ноги тонки, дивно даже,
как держится он на ногах-то этих. Обычно-то кони после морского
пути неказистыми глядятся, даже самые крепкие, красивые красы
изрядно теряют. А этот вот…
- Добре, - Градомысл обошел жеребца кругом, сунулся было зубы
глянуть, да тот вскинул голову, затряс, заржал тоненько. – Ишь ты,
с норовом…
- А то! А уж какой ходкий, тять! – Божедар сам коня по шее
похлопал. – Чисто ветер… и устали не ведает. Я его день гонял, а он
и не взопрел даже…
Конь зубы-таки оскалил. Белые, ровные, будто и не конские…
что-то этакое кольнуло, но не успел Градомысл мыслишку этую
поймать, как сын вновь заговорил.
- Я от мыслю, что надобно его на тот табун, который из-под
Ногайца пошел. Там кони статные, а с этим и крепкие станут…
- Погоди…
- А после-то в Кружевчино отослать, пусть всяких кобыл кроет, а
там поглядимо, что лучше…
- Погоди! – уж громче сказал Градомысл, и сын смолк, понявши,
что пусть конь и хорош, но нельзя ж вот так, сходу, за дело
браться. Дела спешки не любят.
Надобно посидеть.
Подумать.
Книги учетные глянуть, которые Градомысл еще когда завел,
каждого своего коня, пусть бы самого худого, в них записывая. Да и
к жеребцу приглядеться. А то он, конечно, хорош, но как знать,
примет ли новое место? Сумеет ли приспособиться к зимам
беловодским. Или вот к корму? Чем вовсе его потчевать? А то всякое
бывает…