Я еще не вышел, но уже чувствовал – в
плохое место приехали, здесь пахло смертью. Одним из последних
спрыгнул на землю, осмотрелся. На ровной вытоптанной поляне прямо
перед нами лежат несколько десятков свежеотесанных бревен. Пять
виднеются поодаль, уже вкопанные в землю.
На латинском слово «Crux» означает
крест. Я это знаю потому, что у меня крепления для сноуборда этой
марки были – Rome Crux. Но вот то, что я сейчас вижу, называется
Crux Simplex. Буквально «простой крест», всего из одного столба
состоящий – после того как начал гуглить что такое Crux, невольно
поинтересовался этой частью римской истории.
Вкопанные в землю бревна уже грязные
– испачканы засохшей бурой кровью. На трех столбах трупы все еще
висят – на вытянутых вверх руках, запястья прибиты к верхушке
столба массивными железными гвоздями. Двое судя по виду очень давно
висят, один свежий. Все казненные обнажены – кто это, за что, не
понятно, никаких табличек.
Все мои сотоварищи, попрыгав из
кузова, смотрели на происходящее молча. Да, пробирает зрелище –
одно дело на словах сказать: «вы здесь никто» и Виталику перемкнуть
пару раз электрическим разрядом, другое – наглядно показать к чему
приводит неповиновение. Заставляет задуматься и переосмыслить
отношение к этому миру.
На другой стороне площади в ряд стоят
десяток Crux Decussata – косых крестов в виде буквы «X». Эти уже не
из грубо обтесанных бревен из деревьев с округи, а из фабричного
бруса сделаны – покрашены, металлические крепления, ремни.
Косых крестов занято больше, чем
простых. Четыре человека – в казенном черном белье, как и у нас,
обездвижены. Руки ноги разведены в стороны, притянуты ремнями. Не
смертельное наказание, относительно щадящее. А вот еще трое
подвергнуты более жесткой экзекуции: к крестам они развернуты
лицом, так что видно их располосованные плетью спины.
Гельмут, выждав немного пока мы все
прочувствуем зрелище, вышел вперед.
– В римской армии нет дисциплинарного
взыскания «замечание» или «выговор». В случае отсутствия успехов в
понимании требований командиров вы будете простимулированы витисом,
– приподнял свой стек Гельмут, разложив и тут же сложив его как
телескопическую дубинку. – За любое нарушение дисциплины вы
окажетесь на кресте, а это крайне неприятно и мучительно больно,
никому не советую. Понимаю, видеть и слышать такое вам неприятно. И
понимаю, что кому-то из вас может вскружить голову воздух свободы,
дующий из окружающих лесов. Таких предупреждаю сразу – наш лагерь,
в который мы сейчас отправляемся, по всему периметру круглосуточно
будет патрулировать несколько стай гоблинов. Убежать, может быть,
вы сможете. Скрыться – нет. Любой побег приведет вас сюда, –
показал Гельмут на кресты. – Так что, если кто вздумает совершить
побег, делайте это осознанно, зная, чем закончится, – с этими
словами Гельмут ткнул своим жезлом в один из трупов на столбе.