– Вы так легко из Москвы к нам
надолго приехали… – с намеком паузы произнесла Марина. Намекала,
наверное, на рассказ о причинах, побудивших меня уехать, но я
по-другому ответил.
– Недалеко же. Мне до Домодедово по
времени примерно сопоставимо получается, чем из самой Москвы.
Получалось.
– Да, было такое, – грустно
усмехнулась девушка, после чего вновь перешла на дежурно-деловой
тон: – Подробно расскажите, как и когда вы осознали себя в тумане и
что происходило после. Говорите не спеша, я буду записывать и при
необходимости переводить коллегам…
Слово «коллеги» Марина, все более
подтверждая мои догадки, произносила без особой симпатии. Похоже,
видела уже некоторое дерьмо в исполнении корпоратов, нормами
привычной нам морали совершенно не отягощенными.
– На прошлой неделе я получил
небольшую травму и оказался в больнице. Очнулся сегодня утром в
палате. Мглистый туман настолько меня удивил, что я решил, что
наступил зомбиапокалипсис…
– Зомбиапокалипсис?
– Да.
– Почему зомбиапокалипсис? –
нахмурилась Марина. – Больше же похоже на…
– Честно, не знаю почему. Вот
показалось так с испуга, и даже не выглядывая в коридор, я вышел на
улицу через окно.
– Почему именно в окно?
– В коридоре боялся зомби
встретить.
«Ля какой чувствительный», –
прокомментировал Виталя.
Его тихий шепот прозвучал как-то
очень громко – записывающая Марина все же не сдержалась,
усмехнулась.
– Продолжайте.
– В тумане встретил десяток гоблинов.
Попытался убежать, вышел на границу тумана, двинулся вдоль спирали
колючей проволоки.
Марина быстро и деловито записывала.
Мелькнувший недавно в ее глазах интерес уже исчез – все, прежняя
жизнь осталась в другом мире, а здесь история начинается заново.
Перед ней сейчас очередной типичный перегрин с типичной историей,
который типично пялится из-за двери-решетки в ее декольте, не более
того.
– Вскоре меня остановили вооруженные
людей в темно-серой форме со знаками, как теперь понимаю, легиона
Ахен.
При слове «Ахен» я заметил, как Рома
посмотрел на меня. Я в этот момент – бездумно, интуитивно, сделал
недвусмысленный жест, чуть мотнув головой в сторону выхода.
Мне ведь сейчас что можно, а что
нельзя рассказывать? Что я случайно нашел грузовик немцев и приехал
на нем в лагерь легиона? Как об этом рассказывать, с каким допуском
– кастеры которые смотрят рыбьими глазами – понимают язык, не
понимают? В общем, опасная ситуация, Штирлиц как никогда близко к
провалу.