Лена сдавила трубку, поджала губы.
Хорошо, что Юра не видит, иначе заметил бы, как сильно она
разволновалась.
- Ну да, мой отец там работал. Я
поэтому и попросила тебя посодействовать сносу здания, потому что
знаю из первых уст, в каком оно состоянии. Ты же вроде серьёзный
журналист, зачем тебе скандал давно минувших дней? Или планируешь в
жёлтую прессу податься?
- А почему жёлтую прессу? Тема
советских репрессий сейчас очень востребована. Все мы знаем, как
психиатрию использовали для борьбы с несогласными. А вдруг те
семеро перешли дорожку любимой партии? Мне кажется, тема достойная
внимания, нет?
- Мой отец тут при чём? – холодно
спросила Лена.
- Да ни при чём, извини, - спешно дал
заднюю Юра. – Просто я подумал, это интересный факт. И мне стало
любопытно, почему ты о нём не рассказывала.
- Уже ответила, - Лена немного
успокоилась, - к твоей статье это ведь никакого отношения не имеет?
Ну так зачем тебе об этом знать?
- Может и незачем, - протянул Юра. –
Ну а если вдруг ты не против, может я с твоим отцом на эту тему
побеседую?
- Нет! – сказала, как отрезала
Лена.
- Всё-всё, - Юра снова пошёл на
попятную. – Тогда давай завтра встретимся, пообщаемся, как смотришь
на такое?
- Завтра не могу, у меня с четырёх
утра до двенадцати смена на заводе, а потом сразу на пары нужно
ехать.
- Ну ладно, тогда как-нибудь в другой
раз. Я тебе обязательно позвоню. Пока!
- Постой! – Лена решила
перестраховаться. – Юр, мой отец очень больной человек, а с тем
эпизодом его карьеры у него связаны самые неприятные воспоминания.
Дай мне слово, что ты даже не будешь пытаться заводить с ним
разговор на эту тему.
- Конечно, даю слово, - пообещал
Юра.
- Прости, что была так груба с тобой,
- смягчилась Лена. – Просто я очень люблю своего папу.
- Я знаю, Лен. Ты меня прости, что
затронул эту тему и побеспокоил тебя. Больше не повторится.
- Да ничего, до скорого.
- Пока.
…
Если бы не просьба Лены, Юра,
наверное, всё-таки не решился беспокоить её отца. Но теперь он был
уверен, что Петру Гавриловичу известно нечто важное о
развернувшихся в больничке событиях. Как хороший друг, он обязан
был сдержать данное подруге слово. Но как хороший журналист, обязан
был это слово нарушить. Рассудив, что общественный долг превыше
долга личного, Юра не стал откладывать в долгий ящик, попросил у
своего отца машину и решил переговорить с Петром Гавриловичем этим
же утром.