Я перевернулась на живот, утыкаясь лицом в подушку, чтобы заглушить так невовремя накатившие слезы. Да, я пару дней назад мечтала выплакаться, но не могла. Но теперь же, хоть и не хотела, рыдала, стараясь не всхлипывать слишком громко.
Успокоилась я где-то через час, чувствуя, как саднит горло и горят глаза. Воду опять забыла взять, поэтому пришлось подниматься, чтобы идти на кухню. Помня о конфузной ситуации в прошлый раз, переоделась, натянув трикотажные штаны и мягкую домашню футболку с косым вырезом на одно плечо поверх топа. Балетки не нашла, видимо, запулила далеко под кровать, поэтому, плюнув на поиски, пошла босиком.
В доме было тихо и почти темно. Осторожно спускаясь по лестнице, внимательно смотрела под ноги, чтобы не свернуть себе шею в новогоднюю ночь. Будет обидно!
Добравшись без происшествий на кухню, решила не включать свет - проникающего с улицы через высокое окно было достаточно, чтобы все разглядеть. Налила воды в стакан, собралась выпить, но почувствовала, как заурчал желудок. Во время ужина я вновь почти ничего не съела, так как Клайд и Стефан сверлили меня по очереди тяжелыми взглядами. Про мою просьбу кушать в комнате - как и про свое разрешение на это - дядя благополучно забыл, требуя, чтобы обедали и ужинали мы все вместе. Завтраки же я пропускала из-за того, что никак не могла перестроиться и проснуться вовремя. Либо просыпалась, когда рассвет еще занимался, но потом просто вырубалась по-новой, приходя в себя лишь к обеду.
Поколебавшись пару мгновений, раскрыла холодильник, изучая его содержимое. Выбрала банан, а потом еще заприметила питьевой йогурт в большой бутылке. Вытащив снедь из недр холодильника, потянулась за высоким стаканом, чтобы налить в него йогурт, как услышала за спиной:
- Я думал, это Клив по ночам шастает по кухне, а это, оказывается, ты!
Громко охнув от неожиданности, неловко дернулась, сбив стеклянный стакан с полки на бетонный пол, который, по закону подлости, конечно же, разбился на мелкие осколки.
- Еще и криворукая! - выдал по-русски Стеф.
Резко обернувшись, заметила очертания его мощной фигуры в дверном проеме. Лица видно не было, но я вполне легко могла представить презрительное выражение на нем.
В кухне повисла тишина. Вопреки первому порыву, оправдываться я не стала. Стеф тоже молчал.