— Не з-знаю, – с запинкой произношу я. Теряюсь от такой странной реакции на него.
— Тогда не говори того, чего не знаешь, – холодно говорит он. Таким тоном можно людей замораживать.
— Отойди от меня, – немного прихожу в себя. Его сильная и властная аура пугает меня.
— А ты, оказывается, трусиха, – насмешливо говорит он и не двигается с места.
— Нет, – храбрюсь я из последних сил. Будешь такой сильной рядом с таким амбалом, как же. – Просто твой парфюм мне не нравится. Нос режет.
Показательно морщусь, а его взгляд становится злее.
— Что тебе еще не устраивает? – прищуривается и будто бы специально пытается вывести меня на эмоции, хотя сам весь напряжен.
— Мне не нравится, что ты нависаешь надо мной, – цежу я сквозь зубы и пытаюсь отодвинуть его от себя. Он только усмехается моим попыткам и наклоняется еще ближе. Мне приходится задержать дыхание, потому что его запах окутывает меня с ног до головы.
— Неправильный ответ.
А дальше случилось то, чего я вообще не ожидала. Данил резко становится еще ближе, практически вжимая меня в стену, и накрывает мои губы своими. Мои глаза стали вдвое больше, от неожиданности я выпустила весь воздух их легких, слегка раскрыв рот, а Данил этим воспользовался и проник языком мне в рот. Его глаза остаются такими же открытыми, а взгляд в них режет без ножа.
Прошло несколько секунд, но я встряхнулась от шока и оторвалась от него, залепив ему громкую пощечину. Рука горит огнем, а на его щеке по-любому останется красный след. Данил грязно выругался, я бы тоже не отказалась высказаться, но не успеваю.
— Почему ты такая? – рычит он.
Спросить, какая еще «такая» я не успеваю, потому что Данил снова впивается в мои губы поцелуем. В нем нет ни капли нежности и ласки, только желание подчинить. Данил крепко фиксирует рукой мой подбородок и шею, чтобы я не смогла увернуться, а его язык таранит мой рот. Он буквально пьет из меня воздух, которого мне итак не хватает.
Меня никто и никогда так не целовал. С виду твердые губы на деле оказались мягкими, с привкусом мяты. Еще несколько мгновений, и я сдаюсь его сумасшедшему напору и отдаюсь воле Данила. Он целует с таким властностью и уверенностью, но чувствуется что-то еще в этом поцелуе. Отчаяние. Хотя не могу точно сказать, потому что мой мозг превращается в желе, а кислород, поступающий к нему, весь перекочевал в Данила.