Я ждала, когда же наг вновь коснётся меня, но он лишь угрожающе приблизился и замер, давя на меня одним своим присутствием.
— Какой очередной допрос, хассор, вы хотите мне устроить? В чём теперь обвините?
— Ждёте извинений, хасса Ирэна?
Ждала ли я этого? Вот уж ни за что! Не нужны мне были эти сопливые фразочки, как и поддельная жалость хассора.
— Я уже ничего не жду, хассор.
Склонила голову и посмотрела на мужчину. Я ждала, что же последует дальше, какой обман и какие обвинения. Что я услышу? Но наг глядел в ответ с похожим ожиданием, будто я могла как-то навредить такому могущественному… существу. Наша молчаливая и яростная перепалка привела к тому, что я первая отвела взгляд.
— Я бы хотел кое-что вам объяснить…
— Зачем, хассор? — я со вздохом повернулась к мужчине лицом. — Давайте покончим с тем, зачем вы сюда пришли.
Я вцепилась пальцами в завязки, дёрнула их и позволила тонкой кофте скользнуть с плеч. Теперь на мне осталось нечто воздушное, напоминающее невесомый пеньюар, только длиной до пола. Что-что, а наг любил женщин в красивой обёртке. Когда я коснулась бретелек, мужчина вдруг двумя резкими шагами подошёл ко мне, вцепился в мои руки и угрожающе цыкнул. Прикусив нижнюю губу, я не осмелилась поднять взгляд, но не потому, что боялась нага, вовсе нет, я не была готова к тому, что могла увидеть в его глазах.
— Ирэна…
— Вы можете обойти договор?
— Нет, не могу.
— Тогда давайте не будем тянуть, прошу вас.
— Бессмысленно это делать, если вы ко мне испытываете отвращение, — наг ошарашил меня подобной фразой. — Так дело не пойдёт.
— После ваших слов трудно испытывать что-то другое. Разве это не справедливо? И… Разве каждая из седьмых жён вас обожала, хассор? Разве каждая женщина испытывала к вам пылкие чувства, зная, что по вашей милости умрёт через семь дней?
— Это не имеет значения.
— Разве? Значит, вам нужен только ребёнок, хассор.
— Да. В любовь я уже давно не верю. Как и не верю в её искренность.
— А вы не думали, что женщина может не захотеть отдать своего ребёнка вам? — я исподлобья смотрела на мужчину, с трудом проглатывая вязкую слюну. Челюсть вдруг свело, даже судорога скривила лицо, заставив непроизвольно проморгаться. — Или на это женщина права не имеет?
Похоже, такими глупостями нага впервые одаривали, он даже не нашёлся, что сказать. Только с удивлением смотрел на меня, пытаясь понять: это наглость или глупость?