— Больше не могу терпеть, — прошептал я прямо в губы
Настель.
Я одним рывком раздвинул бедра нимфы, изнывающие от нестерпимого
желания, и с выдохом вошёл в неё... Но едва ли смог погрузить даже
головку, встретив странное сопротивление.
— Ты что, девтсвенница? — с сомнением переспросил я, чувствуя
как член упирается в упругую преграду.
— Нет, — с не меньшим разочарованием выдохнула Настель. — Чары
не позволяют нам спать с кем захочется.
— То есть шутка на счёт пояса верности...
— Вовсе не шутка, — порывисто выдохнула нимфа.
Я опустился ниже к ее лону, рассматривая печать, которая была
призвана сохранить целомудренность девушки. Сейчас она сияла еще
сильнее, переливаясь на загорелой коже серебристыми всполохами и
окружая лоно девушки нежным, оберегающим ореолом.
— А самое забавно в том, что она делает нас еще более
чувствительными и возбудимыми, — закусила губу Настель.
— На руке то она зачем? — покачал головой я.
— Чтобы мы не могли себя ласкать.
— Даже так?
— Пояс снимают в брачный период, когда защитнице необходимо
оставить потомство и раз в год на праздник плодородной
земли...чтобы мы с ума не посходили от воздержания.
Настель раздраженно запрокинула голову, тяжело дыша. Затем она
откинулась на спину, руки её разжались, безвольно раскинувшись на
земле. Она одарила меня взглядом, в котором поблескивали зеленые
искры, а затем ехидно улыбнулась.
— Придется тебе...взять себя в руки.
Нимфа хихикнула своей двусмысленной шутке, но даже без
обострившихся способностей было понятно, что она и сама не рада
прерванной игре. Ее тело было уже на пределе, требовало разрядки не
меньше моего, и даже разум девушки сейчас находился далеко за
пределами здравомыслия.
— Знаешь, а я так и сделаю!
— Чего?
Мои пальцы опустились на тонкие линии татуировки, ощущая
пульсирующую в них магию. Сегодня мне уже не единожды доводилось
разрушать чужое колдовство, так чем этот треклятый пояс верности
лучше предыдущих? Энергия потекла сквозь мою руку, напитывая
татуировку и заставляя её сиять ярче. И вместе с этим я погрузился
в недра бездонной чувственности, горя желанием освобождения,
которым сейчас буквально дышала Настель.
Тело нимфы в этот момент казалось натянутой до предела струной.
Её глаза закатились, рот приоткрылся, обнажив прекрасные
перламутровые зубки. Заклинание медленно, неохотно, но поддавалось
моему давлению. Тонкий магический контур вздрогнул, не выдержав
напора силы, лопнул, и на лице девушки появилось лицо
непередаваемого облегчения.