Голая блондинка с грацией холёной кошки плотно прижимается к
Глебу.
Одна её нога закинута на ногу моего любимого, изящная ручка
покоится чуть ниже его живота…
Несмотря на шоковое состояние, безотчётно отмечаю про себя, что
соперница красива. И «красива» – это ещё мягко сказано.
«Высший сорт» - как выразился бы Глеб.
Кукольная мордашка, из разряда тех, что никогда не выходят из
тренда: пухлые, чувственные слегка приоткрытые губы, аккуратно
очерченные брови, большие глаза, обрамленные густыми изогнутыми
ресницами…
Сама не очень высокая, но изящная, длинноногая, с полной грудью,
крепким задом, плоским животом и осиной талией. Густая грива
шелковистых волос золотым водопадом рассыпалась вдоль обнаженной
спины.
Подле кровати стоят два фужера и валяется несколько пустых
бутылок из под шампанского. А у самых моих ног какой-то комок
белого тряпья. Поддеваю его носком кроссовка - взгляд фокусируется
на красном кресте.
– Вот же! – проносится в голове, – А я была так уверена в его
неприязни к представителям медицины…
Брезгливо отпинываю от себя карнавальный костюм белобрысой.
Тем временем Глеб шевелится и прижимается ещё плотнее к своей
пассии. А я, наивная, думала, что ближе чем сейчас уже невозможно.
Видимо, это правило распространяется только на меня.
Неимоверным усилием подавляю готовый вырваться судорожный
всхлип.
Глеб бормочет что-то нечленораздельное и утыкается носом в
макушку «медсестрички».
Понимаю, что ещё секунда и я либо рухну без чувств, либо заору
во всю глотку, либо и то и другое сразу.
Нет! Подобного унижения мой рассудок уже не выдержит!
Разворачиваюсь, подобно заводной кукле, и механически, на
автомате, выхожу из квартиры. Делаю шаг к лестнице, потом
возвращаюсь и плавно поднимаю дверную ручку вверх – раздается
лёгкий щелчок запираемого механизма.
Всё, не было меня тут! Не было!
Уже не имея возможности сдерживать истерические спазмы,
всхлипываю, хватаю пересохшим горлом затхлый подъездный воздух и,
очертя голову, несусь со всех ног вниз.
Мне везёт: по-пути не сталкиваюсь ни с кем из соседей. Вылетаю
на улицу и останавливаюсь в ступоре.
– Как он мог!!!! Как вообще возможно, что он, такой верный,
любящий и заботливый, мог так поступить?!
Рыдания сотрясают тело. Понимаю, что не могу остановиться, не
могу успокоиться.
А если кто-нибудь из знакомых увидит меня в таком
состоянии?!