Вскрикиваю и просыпаюсь. Лицо пылает, ощущаю бёдрами липкую
влажность белья… Что это было только что? Что за нелепая и пугающая
своей реалистичностью фантазия?!
Раздается настойчивый звонок телефона. Соскакиваю с постели и на
заплетающихся ватных ногах спешу на кухню. Кидаю взгляд на дисплей:
мама. Божееее, я же обещала ей позвонить! Так, не паникуем! У меня
сейчас почти час, соответственно у неё ещё нет и девяти утра. Всё
норм. Просто мамуля переживает, всё ли у нас тут в порядке. Выдыхаю
и принимаю вызов.
– Привет, мам!
– Солнышко моё, как вы там? Как Глеб себя чувствует? Я буквально
на секундочку - не буду вам мешать, ты там и так наверное вся в
заботах. У Кирюши всё хорошо, уснул вчера нормально, не плакал. Так
что на этот счёт не переживай! Не знаю, одобришь ли ты, но я ему
объяснила, что мама звонить каждый день не сможет. Он всё понял и
согласился, – на одном дыхании выдаёт мама и продолжает – Верно,
Кирюш?
Слышу утвердительный голос сына. Сердце ёкает и пускается
вскачь.
– Мам, – делаю паузу, лихорадочно соображая, что же ей сказать.
Прихожу к заключению, что временное сокрытие правды ложью не
является и продолжаю, – За Глеба не волнуйся – он себя чувствует
намного лучше, чем ожидалось. Но… дела с ним всё-таки обстоят не
совсем хорошо… Так, что пока я действительно буду немного занята и
возможно не смогу звонить каждый день… Спасибо, что подготовила
Кирюшу к этому.
– Ты у меня самая замечательная! Люблю тебя! Очень! И за меня не
переживай – кажется я вполне справляюсь… – сглатываю образующийся в
горле комок и торопливо добавляю, – Сейчас долго говорить не
получится, но на днях обязательно поделюсь с тобой
подробностями.
Прошу включить громкую связь и пару минут общаюсь с сыном.
Радуюсь, что звонок проходит не в видео-формате – напугала бы
крошика своим расстроенным видом. Не давая негативным эмоциям
отразиться на голосе, осыпаю сына шквалом нежностей и обещаний, что
приеду к нему сразу, как только смогу. После тридесятого заверения
в любви, запинаюсь, не зная, как завершить беседу.
– Ладно, Кирюш, маме нужно к папе идти, а тебя деда в саду уже
заждался совсем. Беги, расскажи ему, что мама звонила, – приходит
на помощь мамуля. Потом прощается со мной и вешает трубку.
Так, одно дело сделано. Это было из разряда болючих, но
приятных, а теперь на очереди не менее болючее и максимально
омерзительное.