Инфляция за эти годы составила
процент невообразимого количества знаков, но грубо – все подешевело
в сто раз после проведения денежной реформы в две тысячи шестом
году. Для понимания текущих цен мне было этого достаточно.
Дальше – где я? В паспорте было
указано в качестве места рождения село Шахтинское, и интернет
говорил, что точка выхода в интернет также находилась в селе
Шахтинское. Сматерившись, ведь ни мои продвинутые знания географии,
ни карта субъектов Российской Империи не помогли мне понять, в
какой части страны находилось это село.
Но вскоре я обнаружил новую для меня
интерактивную карту и узнал, что село Шахтинское находилось в
Красноярском крае в Восточно-Сибирском округе. От Шахтинского до
Красноярска больше восьмидесяти километров, так что я недалеко от
города.
А еще на интерактивной карте ноутбук
сам построил маршрут из села в город и выдал номера рейсовых
автобусов.
– Удобно.
Мое путешествие по современному
интернету растянулось на несколько часов, и я узнал много нового,
пока на экране смартфона (телефоны с сенсорными панелями так
назывались) не появилось сообщение о ста процентах зарядки. Обзор
на сайте с миллионами видео я уже посмотрел, так что уже знал, как
пользоваться современной моделью.
Из хороших новостей – АПИК жив и
здоров, изломы радовали трофеями, а катастроф не было с тех пор,
как я «умер». Излом – это портал в другой мир, ограниченный
небольшой территорией, на которой помимо полезных ископаемых
проживали агрессивные монстры, не способные прийти в наш мир.
Катастрофа – это излом, из которого вырвались монстры в наш
мир.
Из плохих – мой факультет был
расформирован, а ректор Алексей Земский стал просто временно
исполняющим обязанности ректора в 2002-2003 учебном году. То есть
не только перечеркнули мое детище, так еще и всю работу в течение
года вымарали. И это после того, из какой финансовой задницы я
вытащил академию!
В ярости я ударил по столу кулаком и
сломал угол деревянного стола. Это чуть охладило мой пыл, и я
взялся за случайно замеченную под кроватью разборную
двадцатикилограммовую гантель. Показалось слишком легко, и я провел
несколько подходов подтягиваний на турнике в дверном проходе без
двери.
Физические упражнения всегда меня
успокаивали, а наличие маломальских физических данных у моего
нового тела вселяло уверенность... что я смогу отбить академию,
которую уже успел считать своей. То, что меня буквально вычеркнули
из истории АПИКа после всего того, что я для нее сделал, я простить
не мог. Кате простил, а академии – нет. АПИК – это вещь, моя вещь,
а не человек.