- Граф Платов был старовером? – спросил Саша.
- Конечно, - шепнула тигрица, - об этом все знают.
Новость показалась Саше сомнительной. Прежде всего потому,
что он раньше об этом не слышал, да и у Лескова старообрядчество Платова, много
помогавшего Левше, нигде не упоминалось.
Но то было при либеральном Александре Павловиче, так что чем
черт не шутит.
- Святые дары там освящаете? – спросил Саша.
- Вы не говорите об этом, хорошо? – попросила Мария
Федоровна.
- Не скажу, - пообещал он.
Ближе к концу службы к Морозовым просочился старик в черных
одеждах до пят. На голове – черное покрывало, отороченное красной тесьмой по
краям, в одной руке лестовка, в другой клюка. Скрюченные пальцы обтянуты
жёлтой, словно пергаментной кожей. Седая борода до середины груди, горящий
взгляд.
Савва Васильевич и всё его семейство почтительно поклонились
старику.
А тот подозрительно посмотрел на Сашу.
- Отрок кто тебе? – спросил он Морозова.
- Правнук мой: Саша, - объяснил Савва Васильевич, - Елисея,
старшого моего, внук.
- Правнук значит? – переспросил черный старик. – У
французского курафера стрижется правнук-то! И земных поклонов не кладёт. Говорил
я тебе Савва: не доведут миллионы твои до добра!
- Накажу Елесе, - вздохнул Савва Васильевич, - чтоб за
внуками смотрел получше.
- А что говорят, что царевич у тебя ночевал? –
поинтересовался старик.
Саша напрягся.
- Правду говорят, - признался Морозов. – Ночевал, не
побрезговал.
- Не им, немцам, нами брезговать! – сказал чернец.
- То государев сын, - заметил Савва Васильевич.
Старик окинул Сашу взглядом. И покосился на запечатанный
алтарь.
Поморщился.
- Иконы там в алтаре гниют и ризы тлеют! Да что им немцам!
- Не я запечатывал, - вмешался Саша. – Но я распечатаю. А
национальность не кровь, отче. Национальность – это язык, на котором человек
думает. Я думаю по-русски.
Старик хмыкнул, с сомнением покачал головой и величаво
удалился, стуча клюкой по каменному полу.
Сразу после литургии начиналась вечерня, во время которой
ожидалось «падение ниц» и пребывание в оном состоянии в течение минут что ли
сорока. Сашу честно предупредили, и он решил данным мероприятием манкировать,
тем более что рисковал опоздать на дворянский обед. Ибо миновал полдень.
То есть поезд благополучно ушёл.
Обратно он вернулся в карете Морозовых, с извозчиком их же,
но высадили его за углом.