Миша едва заметно кивнул и, расслабив руки, позволил мне встать на ноги. Он отпустил, как я того и просила. Только вот легче мне не стало. Наоборот, холод окутал мое тело, а внутри снова образовалась пустота.
― Иди, Миш, пожалуйста. Иди. Мне нужно побыть одной.
Он стоял на месте не шевелясь, а я кивнула и, развернувшись, медленно побрела к набережной. Руками обхватила свое дрожащее тело, желая скрыться от любопытных глаз. Только жаль, что они всю мою боль видели в глазах. Этого изменить я никак не могла.
Брела по тротуару и никого не замечала. Мне было плевать на окружающий шум, на людей, на все, что могло меня отвлечь. Я просто перебирала ногами, не осознавая, что нужно делать. Чертово воспоминание душило меня, разгоняя по легким огонь.
Мое прошлое, оно навсегда во мне, со мной. И вряд ли хотя бы один психолог в силах вытащить из меня эту гадкую змею, отравляющую мою жизнь.
Это блонди сильная девочка, она смогла пережить всю боль, что ей причинили. Она смогла жить дальше и не вспоминать. Да и Егор очень вовремя появился в ее жизни. А я… я не могу. Уже год как не могу. А надо… надо попытаться жить новой жизнью. Но я такая слабачка.
Медленно спустившись к набережной, отметила, что вокруг нет ни души. Тишина, и только легкий шум волн нарушает ее. Люблю, когда вот так. Ни души, и можно спокойно подумать о своем. Жаль только, что закат уже был. Придется довольствоваться лунной дорожкой на морской глади. Но это тоже хорошо.
Кажется, сегодня полнолуние.
Остановилась около парапета и руками уперевшись в бетонное сооружение, устремила взгляд в море. Вот где можно поймать тишину и уединение.
― Крошка, не желаешь познакомиться? ― услышала за спиной и, обернувшись, встретилась с тремя мужчинами.
― Нет, ― произнесла вежливо и поспешила уйти с одинокой набережной.
Миша.
Уже больше часа Леся не возвращалась в отель, и меня это начинало жутко раздражать. Какого хрена было идти одной гулять? Разве нельзя было прийти в номере поплакать? Я бы ее не трогал, оставил одну, зато здесь, на виду. Нет же, поперлась куда‐то в город. Черт!
Я никак не могу понять, что с ней происходит. Почему она вдруг стала так реагировать на катание на катере, на упоминание о море. Все же было хорошо, и она совсем не показывала свой страх. Что изменилось сегодня? Откуда появилась эта паника, страх и боль в ее глазах? Что пошло не так? Бля, да я же не тащил ее силой на катер! Предложил, она согласилась. Значит, на нее нахлынули какие‐то воспоминания, если она так резко поменяла свое решение.