― Мне жаль, что я не могу тебе в этом помочь.
― Ты уже поможешь, если все же отвезешь меня к ней. Это в области.
― Отвезу, конечно. Но ты уверена, что это нужно делать сегодня? Ты очень слаба сейчас.
― Уверена. Все нормально. А раны на теле… их куда проще залечить.
― Ладно. Тогда тебе нужно переодеться и взять с собой какие‐то вещи.
― Да, я пойду к себе и соберусь.
― Тебя проводить?
― Нет, я сама. Спасибо.
Леся вышла из номера, а у меня ощущение такое странное в душе образовалось. Мне показалось, что я что‐то упускаю, что‐то важное и значимое. Но что‐то невидимое обычным взглядом.
Леся.
Выйдя из номера Миши, я ощущала себя немного странно. Помимо тоски в душе, было что‐то еще, едва уловимое. Но, скорее, это из‐за того, что я ночевала не у себя. Складывалось впечатление, что мы со Ждановым пара, которая живет вместе и делит одну постель на двоих. Так непривычно было выходить из его номера…
― Стоять!
― Господи! ― я схватилась за сердце и на миг прикрыла глаза, едва не упав в обморок от этой дуры. ― Полина, ты ненормальная? Какого черта ты подкрадываешься?
― Такого! ― рявкнула она и, посмотрев, не следит ли кто за нами, прищурилась и заглянула мне в глаза злым взглядом. ― Ты чего удумала, дорогуша? Решила увести у меня мужика из‐под носа?
― Ты о чем вообще?
― Ты почему ночевала в его номере? Вы трахались?
― Ты идиотка? Я, по-твоему, на шалаву похожа, которая по щелчку ноги раздвинет?
― Послушай меня сюда, ― она резко схватила меня за халат, а я зашипела сквозь зубы.
Черт, ткань неприятно трет кожу.
― Полина, ― я подняла на нее глаза, наполненные болью и, найдя в себе силы, прорычала: ― Не зли меня, милая. Я клянусь, еще одно резкое движение в мою сторону, и я тебе нос сломаю. Не шути со мной так.
― Ты кем себя возомнила, овца? ― прошипела она, едва не выпучив глаза.
Какая же смешная. Ну, дурочка, честное слово.
― Мастером спорта по каратэ. Пожалей свое лицо, иначе…
― Что?
― Придется искать нового «папочку», который будет оплачивать твои операции. Я ясно выразилась?
Матильда, то бишь Полина, гордо вздернула свой пятак и, громко выдохнув, развернулась и ушла.
Я покачала головой и, хмыкнув, отправилась в свою комнату.
Сегодня утром я подумала о маме. Вспомнила наш последний телефонный разговор, и так защемило в душе, что я поняла, мне нужно к ней поехать. Навестить ее могилку, принести ее любимые каллы и просто посидеть в тишине. Мы любили с мамочкой сидеть в тишине, но при этом всегда в обнимку. А теперь… обнять разве что холодный гранитный камень.