Стол решила оставить напоследок, так что следующей целью стали
пара прикроватных тумбочек. Но едва я протянула руки к одной из
них, как в дверь постучались.
– Войдите, – ответила, выпрямившись и присев на кровать.
– Княжна Александра, – в комнату с поклоном вошла горничная. – К
вам пожаловала гостья. Демьян Игоревич велел принять ее в гостиной,
так что она ждет вас внизу.
– Гостья? – я нахмурилась.
Никакие гости в мои планы не входили, но и просто не пойти я не
могла.
– Ваша подруга Алена Селезнева, – пояснила горничная. – Но если
вы плохо себя чувствуете после больницы, то я могу передать ей…
– Я сейчас спущусь, – прервала ее, решив, что лучше
познакомиться с подругой Саши сейчас.
Так хотя бы можно будет списать различие в нашем поведении на
последствия аварии.
Кивнув, горничная скрылась за дверью, и я пошла за ней.
Несколькими днями ранее…
В гулкой тишине приемного покоя дорогой частной больницы, куда
принимали только представителей княжих родов, даже вибрация
телефона раздалась слишком громко.
Молодой человек с каштановыми волосами, одетый в медицинский
костюм, достал аппарат из кармана. Глянул на незнакомый номер, но
не сильно удивился. Ему звонили и не в такое время, а сейчас было
всего десять часов вечера.
– Глеб Иванович Трубецкой слушает, – ответил в трубку
вежливо.
– Чего это ты так официозно? – усмехнулись из динамика. – Не
признал? Богатым что ли буду?
– Демьян? – голос Глеба потеплел. – Ты номер сменил?
С Демьяном молодой целитель был знаком давно, и крепко дружил.
Оба они считались в своем роде отщепенцами. Демьяна
Вяземского-Осокиного попросили покинуть Самару еще лет десять
назад, и с тех пор он не только не возвращался в родной город, но и
не общался ни с кем из родственников.
История там вышла какая-то мутная. Глеб всех подробностей не
знал, но Демьян как-то рассказывал ему, что Борис Вяземский, князь
Самарский, винил родственника в смерти своей жены, и потому ни
видеть, ни слышать его больше не хотел.
У Трубецкого отношения с родней тоже были прохладные. Старший
сын главы Брянского княжества, входившего в состав великого
княжества Московского, он должен был занять место отца. Но Глеб
никогда не любил все эти интриги, от политики был далек и к власти
не тянулся. Поэтому решил идти своим путем и стал целителем, едва
достигнув совершеннолетия.