Нет, не спектакль! Освещение каюты начало
периодически мигать, а через пару минут вообще переключилось на
аварийный режим. Это значит, что вся энергия с реакторов идет на
какие-то другие системы, да и корабль периодически сотрясают
неслабые толчки – работают главным калибром, высвобождая огромный
объем энергии за раз. А потом корабль сотряс чудовищный удар, через
пару мгновений еще один и освещение полностью погасло, зато на меня
навалилась неподъемная тяжесть, во рту появился привкус крови, а
желудок скрутило в приступе тошноты.
Минут через десять, сидя в полной темноте и тишине,
я создал плетение моего сканера-диагноста. Устройство крейсера уже
было в его «памяти», так что ответ пришел в течении нескольких
секунд. Итак, носовой части у крейсера просто нет, она испарилась,
щиты не работают, реакторы пока работают, один из них исправно
снабжает энергией гипердвигатель, крейсер все же как-то умудрился
вырваться за пределы действия устройства глушения гиперполя, но два
оставшихся работают в холостую и ИскИны начали процедуру их
глушения, пока они не пошли в разнос. Разгонных двигателей тоже,
почти нет, небольшая полетная палуба представляет собой груду
металлолома, система жизнеобеспечения работает на семнадцать
процентов, большая часть корабля повреждена и полностью
разгерметизированна, там царит абсолютный вакуум и нет ни одной
живой души, только в рубки еще чувствуются затухающие эманации
жизни, но и там уже все кончено. Получается, что моя каюта-камера,
это этакий островок жизни и безопасности на борту почти полностью
разрушенного корабля, несущегося через гиперпространство в полную
неизвестность.