— Уходи отсюда, парень.
И вот тут я не выдержал. Выискались, понимаешь ли, борцы за
нравственность и общественное спокойствие.
— С чего бы вдруг?
Лидер пожал широкими плечами.
— Люди волнуются. И мой отец считает, что тебе лучше уйти.
— И кто же твой отец?
— Глава города.
О, вот даже как. Я-то думал, передо мной уличная шпана, а
оказалось — сын первого лица. Ал, если ничего не путаю. Пару раз
его имя мелькало в разговорах, всегда с оттенком восторга: вот
какого сына мужик воспитал, и спортивного, и умного, и
ответственного, есть кому место передать.
Иногда мне кажется, что в таких городках не заметили конец эпохи
феодализма.
— Я не нарушаю закон. — Ага, не считая некоторых проблем с
продлением документов. — Или у вас автономная территория, и здесь
другие правила, о которых я не знаю? Нет? Тогда, думаю, разговор
окончен.
Я развернулся и пошёл обратно. Может, не стоило говорить так
жёстко, но нервы уже были на пределе.
Словно поняв, что его разгадали, приезжий начал вести себя
агрессивнее. Стал несдержан на язык, больше не пытался изображать
законопослушного гражданина. Всем окончательно стало ясно, что
добровольно он город не покинет.
В тот вечер меня понесло погулять. Когда целый день вынужден
пялиться на чужие лица и слушать неинтересные тебе разговоры,
волей-неволей захочешь свалить. А тут ещё Лори по каким-то семейным
причинам решил закрыться пораньше. Короче, удача в тот день решила
сыграть на моей стороне, и я отправился бродить. У них на окраине
был классный заброшенный завод. Странноватое увлечение —
рассматривать развалины, да? Это, видимо, из детства, из моего
родного города. Там хватало нежилых домов и нефункционирующих
агрегатов. Не знаю, почему меня такое привлекает. Наверное, потому
что совсем недавно здесь ещё кипела жизнь. Не полулегендарная, как
на археологическом раскопе, а вроде нашей. Люди смотрели телевизор,
работали, отмечали праздники, воспитывали детей. А потом исчезли.
Может, это попытка представить, как выглядел бы мир без нас?
Завод, кстати, отнюдь не лежал в развалинах. Производство просто
бросили, а не вывезли в другое место. Ржавели станки в пустых
гулких цехах, натекали лужи дождевой воды под пробоинами в крыше.
Пара табличек по-прежнему уведомляла, что посторонним вход
запрещён. Бетонная площадка, на которую, видимо, подъезжали
грузовики с сырьём или, наоборот, за готовой продукцией, зарастала
упрямой травой. Интересно, что тут производили? По станкам не
понять, я не спец. Спросить, что ли. Кстати, сколько я про такие
вот заброшенные объекты слышал страшилок в придорожных барах — не
счесть. И мёртвые рабочие там по ночам впахивают, и неопознанные
твари кого ни попадя жрут, и маньяки девушек на части режут. Ну, не
считая легенд про призрачные машины, в которые лучше не садиться —
увезут прямиком на тот свет, про сбитых детей, преследующих своих
убийц, про несуществующий поворот с основной трассы и прочие
дорожные прелести. В каждом баре найдётся рассказчик, который если
не «сам видел», то точно слышал от того, кому «можно верить». Верил
ли я? А демоны его знают. Слушать любил, чего уж там. Хотя... Была
на моей памяти одна выработанная шахта, которая оч-чень мне