Поняв, что у любимой подруги всё хорошо, у Лавра полегчало на
душе. Его план по сплетению судеб Марины и Флица оказался
действенным. Хоть путь этой парочки был тернист, сейчас они
счастливо живут вместе, а счастье подруги – это самое главное.
Кён обнял блондинку на прощание и сделал ей “небольшой” подарок,
чтобы её прогресс на пути становления сильной многократно вырос,
затем пригласил Франца, крепко пожал красавчику руку и похлопал по
плечу: «Как поживаешь, старина? Как
жизнь дворцовая?»
Недавно они созванивались и общались, поэтому в лишних
церемониальных приветствиях не было смысла. Усмехнувшись,
белобрысый парень закурил трубку, сел, расставив ноги, и начал
рассказ: «Очутиться в шкуре кронпринца
оказалось гораздо веселее, чем ожидалось! Я обзавёлся связями,
нашёл надёжных товарищей, а ненадёжных послал нахрен! Устранил
парочку пиздюков, решивших подпортить мне жизнь. Фрейлины то и дело
глазки строят. Когда я впервые встретился с королём, он меня в грош
не ставил, и решение дочери жениться на мне категорически отвергал,
однако Хая девочка понастойчивее отца оказалась… В общем, с тестем
мы теперь чуть ли не каждый день треплемся о жизни за Эмбурским
виски да Эдемским табаком!»
«Подружился с королём?
Впечатляет.» – согласился Кён, хотя уже знал об этом.
«Ещё бы! И дело не в том, что он
разглядел во мне непревзойдённый талант. Всему виной мой жизненный
опыт. Что бы я без него делал… У короля своё видение мира, а у меня
своё, и вместе нам всегда есть о чём поговорить…»
После десятиминутного рассказа про дворцовую жизнь Кён спросил:
«Как дела с Джулией?»
«Ну, девочка стала более послушной.
Нет, она всегда была послушной из-за подчинения… Но теперь как-то
по-настоящему, что ли. Нежность женскую я в ней чувствую. Заботу и
ласку. Кажется, деваха всё-таки влюбилась в меня, но это не точно.
Вот думаю по ночам накладывать звукоизолирующие барьеры, а то
спящая в соседней комнате Хая бесится всё сильнее! Ревнует!
А-ха-хэ! Кстати, дедуля Джулии каким-то образом нашёл свою
внучку…»
«Забрал?!» – спросил Кён.
«Не смог. Если бы я с королём не
сроднился, то всё было бы иначе… Получила бы рыжая львица свободу,
а нужна ли она ей? Куда подастся? Она ведь уже моя женщина, к тому
же и так почти свободна… Я ограничиваю её по минимуму. Она делает
почти всё, что хочет. Но всё-таки я еще чувствую в ней ненависть,
хоть и не такую сильную, как раньше.»