Как несложно догадаться, напротив них расположилась Триана. В
руках она держала игральные карты, а на её личике читались
растерянность и даже отчаяние. Кажется, она проигрывает. На что
именно идёт игра догадаться можно с первого взгляда – на
раздевание! Сейчас у красавицы не осталось ничего, кроме трусиков,
и те дырявые. Её стройное изящное тело чуть ли не светилось в
тёмной комнате. Белые волосы ниспадали на ровную спинку, подобно
снегопаду, придавая ей внеземной вид. Гордо расправленные нежные
плечи и осанка красноречиво свидетельствовали о её королевском
достоинстве. Сочные упругие дыньки с розовыми выпуклыми стебельками
уже захватили душу трёх смертных, а смазливое личико с чистыми
янтарными глазами покорило их сердца. Красота девушки воистину
непостижима, как у дочери какого-нибудь императора. И при всём при
этом столь знатная особа играет с подростками в карты на
раздевание.
От внезапного грохота четверо картёжников чуть не подпрыгнули,
изумленно уставившись на незваного гостя.
Глаза Трианы расширились от испуга. Выражение лица хозяина не
сулило ничего хорошего. Девушка поняла, что где-то умудрилась
накосячить. Но где и как?!
Лица трёх парней перекосило от гнева. Несдобровать тому уроду,
который посмел прервать их вознесение в рай! Смерть неверному!
«Ты ещё кто такой, мать
твою?!» – рявкнул один из них.
«Вас это ебать не должно.» –
медленно приближаясь, холодно ответил Кён.
Троица вскочила с кровати и, воинственно приосанившись, разом
выпустила давление: «Ты как с нами
разговариваешь, урод?!» … «Да ты
знаешь, кто мы такие?! Мы – потомки прямой крови Романовых!»
… «Сдохнуть хочешь?!» – двое из
них были в середине высшей области, а один – в конце. Чего им
бояться сопляка 4-й ступени их же области?
Сильнейший из троицы, прекрасно осознавая свое превосходство,
злобно ухмыльнулся: «Черт его знает, из
какой дыры вылез урод вроде тебя, но ты посмел оторвать меня и моих
братьев от важного дела! Мне следовало бы выбить из тебя всё
дерьмо, но я дам тебе шанс. Упади на колени и трижды со всей силы
ударься лбом о пол, и тогда я подумаю над тем, чтобы простить
тебя!» – спесиво изрек он, будто делая великое одолжение
ничтожеству.
Кён невозмутимо продолжил сокращать дистанцию. Глаза его
светились стальным блеском. От него вышла густая, всеохватывающая
жажда крови, которой позавидуют самые безумные убийцы и
маньяки.