– не унималась Триана.
«Тебя никто не заставляет его
пополнять. Просто подожди, и я возглавлю гарем. Точнее, переверну
его так, чтобы ты стала главой моего гарема.»
«Подлый человек, раз ты такой
коварный, нагло обманываешь меня, то я могу сама поучаствовать в
турнире!» – пригрозила первая принцесса с рычанием.
«Вообще-то в турнире принимают
участие только те, кто свободен. Не просто же так победителю даётся
право “абсолютного доминантного выбора”, чтобы найти себе партнёра.
Ты же уже родила, о чём все знают.»
«Ты всё продумал, хитрец… Но я всё
равно смогу участвовать, если сильно захочу!»
«Ты готова так рисковать, чтобы
досадить мне?»
«Не досадить, а убить! Ты дал мне
обещание, и за его нарушение я убью тебя!» – за последние
два с половиной года Триана почти отвыкла от всей этой человеческой
подлости и грязи, но теперь, имея дело с этим коварным мерзавцем,
она всё вспомнила.
«Ты же благородный высший зверь. Что
за злоба такая? Будь выше этого.»
«Злоба тут ни при чём! Просто я не
хочу вестись на очередной твой трюк. Я хочу закончить то, что давно
должно было закончиться, и начать жизнь с чистого
листа.»
Кёну надоела эта бестолковая болтовня, поэтому он с активацией
“Взгляда властелина” тоном императора изрёк: «Я запрещаю тебе участвовать, так что закрой пасть
и подчиняйся.»
Хвост Трианы встал трубой, и она подпрыгнула, как кошка от
огурца, приземлилась и, обворожительно облизывая лапку, мурлыкнула:
«Ну ладно, убедил.»
В мгновение ока
агрессивная тигрица превратилась в ласковую нежную
кошечку.
Пользуясь хорошим настроением Трианы, Кён ловким движением вынул
и разложил палатку, взял тигрицу за лапу и повёл внутрь, будто у
них сейчас будет страстный секс. Хотя со стороны это выглядело как
самопожертвование: добыча ведёт хищницу покушать.
Грациозно виляя мохнатой задницей, принцесса последовала за
человеком.
«Тигрёнок, меняй форму. Хвост и ушки
можешь оставить.» – шепнул Кён, снимая рубашку. Будучи в
тёмном состоянии души, он думал об одном.
Но раздеться человеку не позволили: Триана повалила его и
прижала к походному матрасу своей двухсоткилограммовой тушей,
положив большую усатую голову ему на голую грудь, и мурлыкнула:
«Я знаю, что ты задумал. Не
дождёшься.»
Кён не растерялся, с улыбкой обнял хищницу, но длины рук
недоставало, чтобы обвить её полностью: