- Отказываться не буду, - ответил я.
Кокетство идет к лицу только девочкам. За собой ничего такого
никогда не замечал. От приглашения к столу не отказывался. Тем
более пахнет так вкусно, а я сегодня даже перекусить не успел.
К потолку кареты был приделан раскладной стол, удобно
располагавшийся в промежутке между сиденьями. На гладкой
лакированной столешнице появлялись все новые и новые горшочки и
прикрытые крышкой широкие глиняные миски с необычным восточным
орнаментом, отдававшим узорами персидских ковров.
В образе Ярослава очень странно сочеталось почитание русских
традиционных черт и восточных мотивов. Что в его внешнем виде, что
в интерьере самой кареты. Его племянник, которого дядька любезно
именовал Васьком, выглядел сейчас белой вороной. Черный костюм с
белой рубашкой и невыразительным галстуком – вполне типичная одежда
для городской аристократии смотрелась крайне чужеродно именно в
этой карете. Это было одной из причин, почему Василий чувствовал
себя неуютно.
Вторая причина – это моя самодовольная ухмылка. Он смотрел с
плохо скрываемой ненавистью на меня и его руки непроизвольно
тянулись к еще не полностью зажившему носу. Знатно я его тогда
приложил. До сих пор результат заметен.
- А чего вы, Ярослав Владимирович, племяннику нос не хотите
залечить? – Спросил я, пока раздумывал о выборе одного из
представленных блюд.
- Что вы ввиду имеете, Константин? – Он оглянулся через плечо,
когда захлопывал покрепче ящик.
- Да выглядит так, что у него ранение самотеком залечивается.
Хотя есть хорошие препараты. Они бы по идее вернули первозданный
вид.
Я провел по щеке пальцами. Шва уже не было, а на его месте
ощущалась гладкая кожа, чуть более мягкая и теплая по сравнению с
кожей на другой щеке.
- А ему нельзя, - хохотнул Ярослав, - аллергическая реакция на
эти зелья. На обычные зелья из ресторанов да кабаков – нет, а от
аптечных плохо.
Вот и третья причина, почему Василий чувствовал себя не в своей
тарелке. Даже дядя издевался над ним. Будь этот парнишка сыном
старшего брата Ярослава, а не младшего, то его бы так сильно не
подкалывали. Но этого Ваську свой собственный отец отправил в
Боратовск, чтобы глаза не мозолил и тень не отбрасывал на род
Покровский. Толку от него было мало из-за скверного характера и
полного отсутствия желания учиться хоть чему-нибудь. Поэтому дядька
его брал в качестве ручной обезьянки, чтобы во время нападок скуки
было над кем посмеяться и поиздеваться.