На Буреломе не было ни одной раны,
только мелкие царапины. Да я и сам видел, что противник не сумел
нанести ему серьезных травм.
— Дмитрий Иванович, как только вы
уехали, Бурелом начал хрипеть. Я ему воды в рот залил, но он все
мимо выпустил. Тогда я попросил дядьку Синего съездить за
целителем. Целитель быстро прибыл, но тогда уж поздно было… Бурелом
не дышал, — последнюю фразу он произнес еле слышно.
— И что же сказал целитель? — я
оставил попытки растормошить монстра и устало опустился рядом.
— Отравился, говорит. Но я ему не
верю! Это как же он отравился, если я его каждый день свежатиной
кормлю, воду меняю, солому перестилаю?! — возмутился Митя,
размахивая руками. — Врет Сорокин! Сам ничего не понимает, а
выдумывает.
Я с Митей был согласен. Кормили мы
Бурелома только нашими овцами, поили из общего колодца, а больше
ничего и не давали. Я решил утром же наведаться к целителю Сорокину
и расспросить о случившемся. Но тут вспомнил про карточку
острозуба, и достал ее из кармана.
Вообще, с острозубами мы и раньше
сражались, поэтому я не надеялся увидеть ничего нового, но когда
еще раз пробежался взглядом по характеристикам, то не сдержался и
выругался:
— Черт побери! Ядовитая! Тварь была
ядовитая! — я не верил своим глазам.
— Чего? — не понял Митя, подошел ко
мне и заглянул в карточку, хотя даже читать толком не умел.
— Здесь написано, что острозуб
ядовит, а я велел Бурелому разорвать ему горло. Он просто
наглотался его яда вместе с кровью. Обычно ядовитые железы
находятся как раз под челюстью, — я горестно вздохнул и с
сожалением посмотрел на своего бойца. — Это моя вина.
С минуту мы с Митей просто молчали.
Он забрал у меня карточку, рассматривая небольшую фотографию
острозуба, а я вспомнил, как встретился с Гришей Жуковым, и он
обратил внимание на то, что у острозуба на теле зеленые пятна.
Блин, а я был слишком уверен в победе, поэтому перед боем только
мельком взглянул на карточку и ничего не заметил. Даже то, что
записано черным по белому.
— Похороните его завтра. Только
куда-нибудь подальше, на окраину наших земель. Мало ли как этот яд
проявится, попав в землю, — я встал, отряхнул брюки от соломы и
направился к выходу.
На улице блеяла овца, привязанная к
жерди у хлева. Митя приготовил ее на ужин монстру, но ей сегодня не
суждено умереть. В отличие от моего дорогущего бойца Бурелома.