— Ну это не проблема. Скажу Вере,
чтобы она подобрала для тебя что-нибудь.
Я сама не заметила, как мы снова
оказались у лестницы и поднялись на второй этаж.
— Скажи, чью одежду она мне принесла?
Чьё платье я сейчас ношу? Твоей любовницы? Как она отнесётся к
тому, что ты разрешил посторонней женщине носить его?
— Что? — реакция Громова была
неожиданной. Он расхохотался. — Нет, это вещи моей младшей сестры.
Она, как и я, училась в Европе, но в отличие от меня решила там
остаться. А любовниц я сюда не вожу. С ними я предпочитаю
встречаться на нейтральной территории.
— Почему? — вопрос сорвался с языка
быстрее, чем я успела подумать, что его личная жизнь вообще меня не
касается.
— Я считаю, что привести на свою
территорию можно лишь жену, но вряд ли я когда-либо женюсь. Все
женщины продажные. Вопрос лишь в цене. Никогда не знаешь, в какой
момент она вонзит в твою спину нож.
— Что?! — Я задохнулась от
возмущения, чем вызвала лишь ироничный смешок. — Я всегда была
верна моему мужу! Я вышла за него замуж, когда у него ещё ничего не
было. Я никогда ему не изменяла и не изменю ни за какие деньги!
Наверно мне не стоило произносить
этих слов, потому что в этот момент в глазах Громова загорелся
хищный блеск.
Прошедшей ночью мне почти не удалось
сомкнуть глаз. Я допоздна смотрела новости по телевизору, но о
нападении на наш дом не было сказано ни слова. Лишь под утро мне
удалось немного подремать. И вот теперь, сидя в столовой и
ковыряясь в тарелке с омлетом, приготовленным на завтрак, я
боролась со сном. Зато Громов выглядел великолепно. Одетый в
белоснежную, тщательно отутюженную рубашку и брендовый костюм, он
неспешно пил кофе, листая в мобильнике последние известия.
— Сколько я себя помню, мой отец,
Дмитрий Вадимович, всегда начинал утро с чашки кофе и газеты. К
этому приучил и меня, только теперь вместо бумажного носителя
информации используется электронный, — сказал Громов, оторвавшись
от экрана. — Мира, ты знала, что Европа ввела против нас очередные
санкции? Вот, буквально несколько часов назад.
— Да, — кивнула я. — Видела это в
ночных новостях.
— Плохо спалось? — Громов удивлённо
приподнял бровь. — Скажу Петру Степановичу, моему повару, чтобы
этим вечером приготовил тебе чай с мелиссой и мятой. Говорят, это
помогает.
«Мне не поможет», — хотела ответить
я, но промолчала, сосредоточившись на завтраке. Какой смысл что-то
доказывать этому хозяину жизни? Всё равно всё будет так, как скажет
он. Этот человек отлично понимал, что именно является причиной
моего душевного состояния, но продолжал гнуть свою линию.