– Ольха, поторопись! – выдохнула она нервно и восторженно, явно предвкушая щедрые чаевые.
– Я не успеваю. Попробуй сама красиво разложить овощи. Ты же видела, как я это делаю.
– Испачкаюсь! – отмахнулась Мана и принялась поправлять волосы и лиф платья. – А там такие господа!
– Тогда жди, – ответила я сдержанно и продолжила заниматься десертом. Но закипело рагу, и я отвлеклась на него.
– Пока дождёшься… – проворчала Мана, взяла нож, овощи и начала их нарезать. Но делала это явно в раздражении – овощные дольки не желали красиво укладываться у неё, отчего она раздражалась сильнее.
– Пока ты не появилась – у нас всё было просто и удобно. А с твоими изысками хлопоты утроились. Если тебе нравится – справляйся сама, меня не вмешивай. Мне своей работы хватает! – сквозь зубы проворчала она.
– А без меня господа часто наведывались? – подколола я и выбросила из головы случившееся.
Я готова была взвыть от суматохи, необходимости разрываться на несколько дел, но я сама показала все свои умения Адели, так сильно мне нужна была работа – и вот теперь делаю то, чем хвасталась, почти в промышленных масштабах.
В спешке я обожглась, едва не разбила тарелку, норовившую выскользнуть из рук, как примчалась взъерошенная Адель.
– Ольха, пирожное уже готово?!
– Сейчас-сейчас! – я метнулась обратно к миске с жидким ароматным тестом, залитым в форму. Осталось его поставить в чудо-духовку, вовремя достать и украсить…
Разрываясь между горячими бутербродами, помощью с фигурной овощной нарезкой и мытьем посуды, я только чудом испекла пирожное пышным и красивым.
Прежде чем подать его, старательно украсила поверхность ароматным кремом и кусочками фруктов.
На всякий случай отведала несколько крошек, что прилипли к форме.
Вкусное! Не стыдно подать и императору!
Я ощущала себя почти шеф-поваром! На радостях, чтобы пирожное стало совершенным, украсила его парой листиков мяты, хранившейся в леднике, и отдала Адели.
– Красота! – придирчиво оглядев, одобрила хозяйка мои старания и понесла десерт посетителю собственноручно, хотя обычно это делала Мана.
Уставшая, но довольная собой, я присела на колченогий табурет, чтобы дать немного отдохнуть гудевшим от усталости ногам.
Руки болели от щёлочи и порезов, зато, если вернусь домой, на Землю – мне уже никакая работа не покажется нервной и сложной.