- Да прибудем мы с Матвеемом в царстве
небесном. - Понимая, что это конец, что даже ему с подобным не
совладать, отвечает старший брат, накладывая на корабль своё
последнее защитное заклинание.
Чёрной пеленой волна, гребни коей
уходили к небесам, поглотила все оставшиеся на воде корабли и их
команды.
Трое суток
спустя.
Побережье Речных гаваней,
ранее названных Острова Выр-выр.
Обломки корабля, став несчастному и
кроватью, и шлюпкой, и домом, преодолевая волны, подхваченные
божественным течением, несли бессознательное тело в рыболовные
угодья Империи Матвеема. Ведомый судьбой, спасённый случаем,
мужчина, потерпевший кораблекрушение, был замечен юным рыбаком,
впервые вышедшим с отцом в столь дальнее от островов плавание.
Испуганные крестьяне, глядя на вытатуированную на лбу букву, сразу
поняли, кто перед ними. Брат-инквизитор, воин Господень, он
прибывал в ужасном состоянии: одежда изорвана, тело измучено и
поколечено, и при всём при этом была одна странность. Вещь, что
первой должна была пойти на дно, но оставалась до конца с
инквизитором. Клинок, меч огромных размеров, закутанный в белые
простыни. Едва сын с отцом стянули мужчину, а после меч с плота,
как тот опрокинулся.
- Клинок служил противовесом, не будь
его, инквизитор утонул бы, – поясняя сыну увиденное диво,
помолившись, семья рыбаков спасает того, чьи ученики и послушники
впоследствии приведут Зуриэль к её господину и хозяину. Многие за
годы пребывания ангела в форме клинка пытались ей завладеть,
подчинить себе. Но никому, кроме тех, кому она позволяла, так и не
удалось воспользоваться настоящей мощью клинка, прозванного на
земле и небесах Мятежным оружием.
Сейчас.
Я видел её дух, астральное бесплотное
тело. Она улыбалась мне, лила слёзы, которые я не мог смахнуть с её
лица. По-прежнему предмет, пленница своего стального сосуда,
клинка, что был в руках инквизитора.
- Отдай... - произнёс я. Старый
мужчина вмиг помрачнел, склонил голову, упал на колено, выронив
завибрировавшее оружие из сильных рук. Ещё никогда, ни разу в своей
жизни он не передавал его тому, кого видел впервые в жизни. Пусть
он и не сомневался в словах Зари, верил в то, что я его бог, но это
не отменяло факта того, насколько сильно он был привязан к своему
оружию.
Пальцы мои коснулись рукояти, душа,
заточенная в предмет, мятежная, рвущаяся на свободу, обрела искомое
и с помощью моей магии переродилась. Зуриэль. Почему же цвет твоих
крыльев помрачнел? Белоснежные, казавшиеся мягкими и пушистыми, они
окрасились в испачканный, замученный временем серый цвет. Почему,
глядя в твои золотые глаза, с невероятной радостью, я чувствую
боль, печаль и сожаление? Почему ты плачешь, когда я обнимаю тебя?
Почему я и сам плачу, чувствуя исходящее от твоего тела
тепло?