– Неправда! Я буду красивой, и меня полюбят! Даже из детдома всегда забирали тех, кто помладше и у кого мордашка посмазливее! – криво накрашенные губы дрогнули.
– Значит, сейчас пойдешь и умоешь свою мордашку! Потому что ее не видно под всей этой дрянью! И вообще, бал для взрослых! – я сцапала Аленку за плечи, толкая в нужном направлении.
– Я тоже взрослая! – надулась она.
– Марш отсюда! И если сунешься в зал, я скормлю тебя монстрам в подземелье! – гаркнула я.
Аленка шумно вздохнула, но все-таки послушалась. Она направилась прочь, только недовольно застучали башмачки по мраморному полу. За моей спиной тем временем бесшумно появился Дамиан.
– Обязательно быть такой грозной? – вздохнул он.
Я смерила его внимательным взглядом.
«Его Кассия наверняка планировала десяток детишек, да? Как любая уважающая себя средневековая дамочка, думающая только о колыбельках и вышивке!» – ревность снова обожгла ядом. Я глубоко вздохнула, чтобы не набрасываться с бухты-барахты.
– Во-первых, она могла начать вещать про смартфоны и соцсети. А во-вторых, терпеть не могу детей. И почему они не могут лезть к Элеоноре, а не ко мне?
– Чувствуют твое доброе сердце? – лукаво усмехнулся Дамиан. – Говорят, дети и животные не ошибаются.
– Тогда пусть ко мне лучше лезут котятки, – фыркнула я, вздернув нос.
Если бы я только знала, с каким зверьем столкнусь вскоре, то предпочла бы разместить два приюта Элеоноры в своих покоях. Даже три! Но пока Дамиан взял меня под руку, чтобы вернуть обратно в зал, и мы продолжили танцевать вместе с гостями в ожидании пира и выступлений.
На пиру мне стало дурно. От одного вида блюд, расставленных на столе в рядочек. Привет, гастрит, давление и сердце в сорок лет! Все блестело и переливалось от жира: жареные поросята, гуси в яблоках и сморщенные колбаски. Никаких там легоньких салатиков и милых канапе! И десерты соответствующие: сумасшествие крема, никаких фруктов.
– Что такое? – Дамиан взволнованно посмотрел мне в лицо. – Тебе нехорошо? Может, это последствия яда?
– Вряд ли, – буркнула я.
К нам подбежал молоденький мальчишка-слуга, готовый наложить яства в тарелки. Я помотала головой.
– Давай позовем целителя? – продолжил переживать Дамиан.
Видно, я совсем уж посерела при виде того, как одна дамочка – четыре меня в обхвате – отломила сочащуюся жиром гусиную ножку и с наслаждением впилась в нее зубами.