А потом просто надела свои башмаки. Они у нее были еще крепкие.
Пусть не изящные, ничего, под платьем не видно.
Она как раз закончила одеваться, когда вошел дядя. Глянул на нее
и выпалил:
- Почему не надела розовое?
- Потому что оно не подходит.
Казалось, он сейчас вспылит, но Мара сказала:
- Мы разве не торопимся?
Меркель со свистом выдохнул сквозь зубы. Но два молодца из
прислуги замерли в дверях, ожидая приказаний. В конце концов
Меркель мотнул им головой, чтобы выносили сундук. А ей сказал:
- Выходи, - и сам первый вышел из комнаты.
***
Выехали они сразу, как только сундук приторочили на запятки
повозки. И опять Меркель погнал лошадей, но дорога уже была намного
ровнее. Не так трясло, и Мара чувствовала себя лучше. Она даже
успела вздремнуть.
А к полудню, как и планировал ее опекун, они въехали в столицу
Хигсланда Лендрио. Повозка покатилась по улицам города. Мара
выглядывала в окно, высматривая королевский замок. А его было видно
издалека. Каменная громада возвышалась на холме, словно утес. Мара
была здесь когда-то и уже видела все это, но почему-то, чем ближе
они подъезжали, тем ей становилось тревожнее.
Наконец, примерно полчаса спустя, они въехали в ворота замка.
Она отмечала про себя и флаги, развешанные по стенам, и опущенный
подъемный мост, на котором зачем-то были вставлены две тумбы. Здесь
царило оживление, сновал народ.
Но не успела она толком рассмотреть все, как их вышел встречать
распорядитель отбора. Дядя сразу направился к нему, вытащил из-за
пазухи бумагу и показал на повозку, в которой она сидела.
- Мара-Элизабета Хантц.
Дядя говорил ему что-то еще. Надменный придворный слушал,
уставившись в бумагу, потом перевел на нее пристальный взгляд. Мара
вдруг почувствовала себя кроликом в садке, а он снова уставился в
бумагу и кивнул.
Дальше все было быстро. Дядя выгрузил ее и сундук с платьями и
тут же уехал.
А она осталась посреди двора одна!
Распорядитель оглядел ее внимательно, потом знаком приказал,
чтобы забрали ее сундук, и сухо произнес:
- Мара-Элизабета Хантц, вы приняты на королевский отбор.
Вот и как все это было понимать?
К чему было вот так гнать? И почему Меркель умчался, как будто
под ним земля горела?
***
Распорядитель отбора развернулся и пошел вперед, постукивая
посохом. А она постояла, а потом быстро пошла за ним, понимая, что
она попросту не ориентируется здесь и не знает, куда идти. И без
того ничего не понятно, не хватало еще потеряться.