Лидия протянула вперед ладонь.
— Борис, мы можем найти одежду в старых домах, — сказала
Маша.
— О, это, дочка, вряд ли, — перебила смотрительница. — Всю
одежду давно разобрали, три зимы как-никак прошло.
Борис взял руку Лидии Михайловны в свою и крепко сжал.
Поздний вечер. Железнодорожная станция Бякино.
Сережа сидел во главе стола и ел гороховую кашу прямо из
железной кастрюльки, чтобы не мыть лишний раз тарелку. Молодой
человек делал так каждый раз, когда Маша не видит.
По разные стороны стола разместились выжившие бродяги и бывалые
челноки, пришедшие пару часов назад на ночлег. Мужчины и женщины
достали скромные припасы, и каждый жевал свои, время от времени
поглядывая, что там такого вкусного трескает сосед по лавке.
— Мужики говорят, его снова видели, — произнес вдруг один из
челноков, обсасывая кусок сушёной рыбы. — На прошлой неделе.
— Кого это? — спросила одна из бродяжек.
— Известно кого, — продолжил челнок и хитро прищурился. —
Черного бродягу.
Сережа встал из-за стола, подошел к печке-буржуйке, открыл
дверцу топки и пошевелил угли железной кочергой. Затем подкинул еще
дровишек и, оставив очаг открытым, вернулся к столу.
— Темнокожий, что ли? — не унималась выжившая женщина.
Свеча на столе вдруг ни с того ни с сего потухла, и в зале
ожидания заметно потускнело.
— Сквозняк?
Челнок достал из нагрудного кармана куртки коробок, вынул из
него спичку и, чиркнув ее головкой об чиркаш, поджёг фитиль.
Лица, сидевших вокруг стола, осветились, и мужчина продолжил
свой рассказ:
— Черный, потому как одежда на нем вся черная. Высокие кожаные
ботинки с крупным протектором, широкие джинсы, а главное — длинная
кожаная куртка с капюшоном. Я таких не видел ни у кого. За спиной
небольшой рюкзак, а в руках автомат.
— Серьезный, видимо, мужчина, — вздохнула бродяжка. — Старый или
молодой? Лицо-то хоть разглядели те, кто его видел?
— Так в том-то и дело, — ответил челнок. — Кожаный капюшон надет
на голову и свисает так, что глаз не видно.
— Ну и что? Тоже мне невидаль какая, — с громким звуком поставил
на столешницу железную кружку один из мужичков, резко встал и,
повернувшись к свободным лавкам, буркнул: — Что в нем такого?
— А вот что, — не успокаивался рассказчик. — Говорят, не человек
это вовсе, а зомби. На вид обычный бродяга, вот только кожа на лице
и кистях рук точно как у мертвяков этих. Идет вдоль железной дороги
и бормочет что-то сам себе под нос. Ни на кого внимания не
обращает.