— Даже для двоих носильщиков это слишком щедрая награда. Почему
тебя это не насторожило? Заказчик мог просто нанять одного из
челноков. Они за гораздо меньший навар бегают.
— Нужна была секретность, — ответил Федя. — Никто не должен
знать о ходке. Сид... Заказчик сам провел меня на склад и сказал,
что я могу набить рюкзак всем, чем пожелаю.
— Что? Сидорович? Твой заказчик — этот проходимец? — всплеснула
руками Маша, резко встала с лавки и тут же села обратно.
— Тише ты, — фыркнул мужчина. — Я же сказал, это секрет, а тут
кругом уши. Знакома, что ли, с ним? Может, привет передать?
— Нет-нет, приветов передавать не надо, — опомнилась Мария. —
Много слышала про него, мы не знакомы.
Сережа сходил в свою комнату и принес скрученный в рулон ватный
матрас и тонкое покрывало. Его он держал для особых гостей, ну,
либо на тот случай, если Борису Валентиновичу надоест спать в
кресле. Матрас был не один. На втором спала Ю в его каморке на
полу, что дико раздражало парня. Сережа желал оставаться ночью со
своей женой наедине, но Маша не могла отказать подружке. Постелили
лежбище рядом с печкой. Борис подкинул побольше дровишек, уселся в
свое кресло и, зевая протяжным голосом, спросил:
— Так, значит, половина награды будет моей?
— Я же сорок восемь километров уже протащил, — тихим голосом
ответил путник, лежа на спине и смотря в потолок. — Десятую часть
готов отдать, не больше.
Некоторое время мужчины молчали и слушали треск дров в печи.
— Готов за треть провизии с тобой пойти, — снова начал разговор
Борис Валентинович, не смотря на Федора.
— Много, тут ходьбы-то на пару часов, — недовольно ответил
мужчина.
— Ты хоть понимаешь, что тебя могут грохнуть? Как по дороге, так
и на самой станции получатели. Ты не думал, что пайка, которую
любезно выделил смотритель станции Гыркино, от того и щедрая, что
предназначается не для тебя?
Федор ничего не ответил, лишь повернулся спиной к Борису и,
тщательно все обдумав, буркнул:
— Четверть провизии, и по рукам.
— Добро, — ответил Борис Валентинович и моментально захрапел,
закинув голову назад.
***
Утро.
Будильник Бориса Валентиновича затарабанил в пять утра. По залу
ожидания послышались возгласы и недовольное бормотание. Мужчина
встал, сделал несколько наклонов вперед, после принялся приседать,
выставив руки перед собой.