Видеть его постоянно рядом с другой было выше моих сил. Мне
вполне хватило одного раза.
Да, я поехала тогда, два года назад, в Новосибирск, но вовсе не
для того, чтобы устроить цыганочку с выходом и испортить свадьбу
Макара. Нет. Я поехала для того, чтобы увидеть всё своими глазами и
поставить, наконец, жирную точку в истории своего безумства, своего
наваждения.
Никто так и не узнал о том, что я была там, стояла в толпе зевак
и видела, как Макар, — совсем взрослый, высокий, возмужавший и
ставший ещё более красивым, — вынес на руках из дворца
бракосочетаний высокую белокурую девушку.
О том, где будет проходить торжество, и в какое время, мне
удалось узнать у Ирины Ивановны, щедро делящейся информацией, и у
Славки, который был приглашён на свадьбу друга.
Я видела жениха и невесту совсем близко. Видела лицо Макара, его
глаза. Никогда до того дня мне не доводилось видеть такое выражение
в его глазах: он смотрел на свою новоиспеченную жену с любовью, это
выражение ни с чем другим перепутать нельзя. До этого он не смотрел
так ни на одну из своих многочисленных подруг.
В тот же день я уехала из Новосибирска и, как мне казалось,
поставила вожделенную жирную точку. Вскоре я переехала к Юре, а
потом мы вместе покинули свой маленький городок. Могла, конечно,
уехать к родителям, но мне хотелось больше самостоятельности.
— Ксюша, — повторил Юра, который сидел за столом и перебирал
квитанции. — Мне кажется, пришло время вернуться к разговору о
продаже дома.
Я закатила глаза: ну всё, началось! К этому разговору Юра
возвращался по нескольку раз в год, и после таких бесед мы не
разговаривали друг с другом в течение нескольких дней.
— Юра, моё решение остаётся неизменным: дом не продаётся.
— Но почему, Ксюша? Ведь это решило бы все наши проблемы.
— Какие, например?
— Зачем ты всякий раз задаёшь этот вопрос? Я уже язык стёр,
отвечая на него!
— А зачем ты снова и снова заводишь этот разговор, Юра? Ведь я
уже миллион раз тебе говорила, что не стану продавать дом, и
говорила, почему. Это дом моей бабушки, единственная память о её
погибших муже и сыне.
— Ксюша, твоей бабушки давно нет в живых. И вообще, я уверен:
она вовсе не хотела бы, чтобы ты отказывала себе во всём и сидела
сторожем в старом доме. А устраивать там дачу у меня нет ни сил, ни
времени, ни желания. К тому же, дважды в год ты вынуждена уезжать,
чтобы прогенералить дом или сделать косметический ремонт.