Квартиру я нашла ещё до нашего отъезда из родного города;
оставалось только встретиться с арендодателями и заключить
договор.
Ну как квартиру? Я, признаться, впервые оказалась в отдельной
квартире с такой площадью, но мне одной вполне хватало
пространства.
Кровать, небольшой стол, стул, раковина и электрическая плита, —
вот всё, что помещалось в комнате. Были также душевая кабина и
маленький туалет. Потому мне грех жаловаться, ведь всё, что нужно
для жизни, у меня было.
Главным преимуществом временного жилища стало то, что клиника, в
которой лежал Макар, располагалась в двух кварталах. А ещё мне
удалось найти работу в той же клинике, только в другом отделении.
Не медсестрой, конечно, а санитаркой, но я была очень-очень
рада.
Можно было бы сказать «счастлива», если бы не волнение за Макара
и мои переживания.
О том, что родители Макара узнали о продаже дома, я старалась не
думать. Понятно, что узнали, но им сейчас совсем не до того, и
складывать в уме два и два они точно не будут. Не будут и сообщать
Макару об этом, найдут более важные темы для разговоров.
Конечно, со временем Макар может догадаться, но это будет лишь
когда-нибудь, не сейчас. Если и догадается, то только тогда, когда
этот упрямец уже ничего не сможет изменить.
Мы каждый вечер созванивались с Макаром, но увидела я его
впервые лишь в начале сентября, через полтора месяца после приезда
в Москву. Тогда, когда Макара наконец-то перевели из реанимации в
обычную палату.
Он был очень бледным, похудел, однако глаза смотрели весело и
бойко, а губы улыбались.
Мне сложно объяснить, что я чувствовала в тот момент. И даже
теперь, спустя годы, я всякий раз пла́чу, вспоминая ту нашу
встречу. Я потеряла счёт времени. Мне кажется, мы как минимум минут
пятнадцать просто смотрели друг на друга и молчали.
Этот момент был сильнее даже того, когда я впервые после
операции Макара услышала по телефону его голос.
Что греха таить? Я ведь морально готовила себя и к тому, что
могу никогда больше этот голос не услышать.
С середины сентября мне разрешили посещать Макара ежедневно, а
выписали его только в конце января.
Родители ждали меня на Новый год, но я сказала, что в данный
момент живу и работаю в Москве, и прилететь не смогу. Макар
по-прежнему никому не рассказывал о своих делах, а значит, не
рассказывала о них и я.