- Ваша честь, дарственные. И
договор ренты. А вот это документ об эмансипации.
Вот тут был самый скользкий
момент.
Об эмансипации никто не знал.
Ни во дворе, ни среди друзей и знакомых, вообще
никто. Оформляли-то втихорца, мало ли что?
А еще – эмансипация, как правило,
проводится с согласия родителей. Или, при их отсутствии, по решению
суда. Вот, у Матильды и был второй вариант.
Но судья, видимо, прониклась
ситуацией. Потому что не стала уточнять и расспрашивать. Просто
проглядела документы, кивнула, мол, все по закону, и положила их на
стол.
Малена перевела дух.
Было у нее подозрение, что судья
просто не захотела подставлять коллегу, ведь если эмансипация через
суд незаконна, то и решение принято неверно, и пошла виться
ниточка. А это плохо. Это компромат.
Кому вообще оно надо? И ради
кого?
Ради Марии Домашкиной? Уже
смешно.
Но это-то по вопросу завещания.
Оставалось самое скользкое –
алименты.
- Ваша честь, во-первых, моя
мать замужем, и у нее есть муж, который работает и содержит семью.
Во-вторых, она сама работает. И в-третьих, моя мать никогда и ничем
мне не помогала. Она не переводила ни копейки на мое содержание,
она не приезжала, не появлялась, она просто родила меня и бросила.
Я отказываюсь платить ей алименты. И у меня есть доказательства и
свидетели всего вышесказанного.
Может, и коряво было сформулировано,
но…
Судья кивнула.
Прасковья Ивановна поднялась в
ответ.
- Вот, ваша честь.
Справка из больницы, что Мария
Домашкина является инвалидом третьей группы. Причина – отсутствие
мизинца на правой руке. Ампутация конечности вследствие
обморожения. Ни убавить, ни прибавить.
Кажется, судье тоже понравилось.
Она посмотрела справку о страшном
заболевании, и поинтересовалась, где работает больная. Или не
работает?
Оказалось, работает. Уборщицей,
директор-то уже есть. И конечно, испытывает нужду, голод и
страдания.
Справка с места работы?
Эммм… ее нет. Можем запросить к
следующему разу. Но зарплата – одни слезы. Кошачьи.
Почему-то судье это не понравилось, и
внимание вновь обратилось на Матильду. Что у вас есть еще?
Предъявите.
Первой предъявилась тетя Варя. Под
ненавидящим взглядом Прасковьи свет Ивановны, она рассказала, что
Мария Домашкина как уехала черт-те когда, так и не возвращалась. И
не помогала.
Откуда она знает? Так ближайшие
соседи, с одной площадки, вместе мелких поднимали, кто детей, кто
внучку. И она готова поклясться чем хотите, ни словечка не было. Не
говоря уж о финансовой помощи. Не потому ли и Майя,
покойница, Паркинсоном заболела?