— Гражданка, со словами-то поаккуратнее! — возмущается дежурный, — здесь отдел полиции, а не женская консультация!
От неудобной позы сын возмущённо бьёт под ребро, и я охаю от болезненного толчка. Он такой маленький — но такой сильный, и мне становится перед ним стыдно, что я расклеилась. Я — большая и взрослая, это я должна его защищать и быть сильной… Только это так тяжело и так трудно!
— Ева, — Баринов опускается рядом, я вижу его глаза сквозь пальцы, но руки убирать не тороплюсь. Заплаканное лицо, наверняка, раскраснелось, и выгляжу я не лучшим образом, а, впрочем, какая разница? — Сейчас мы все оформим, поднимайся.
Его ладонь, большая, горячая, сжимается вокруг моей руки, которая смотрится крошечной на его фоне. От его прикосновения нестерпимо жарко, но от этого жара хорошо, а не плохо, он успокаивает. Егор помогает мне подняться, а потом отходит, увеличивая между нами дистанцию. Словно боится, что я приму его помощь за желание быть с нами или начну на него вешаться.
— Давайте листок или бланк, что у вас там? Мы будем писать заявление, — Баринов обращается уверенно к дежурному, сейчас по нему видно, что он владелец крупного бизнеса, и отослать его восвояси, как меня, не выйдет, — а потом вы его примите. Без всяких сказок про три дня.
— Все равно сейчас никто искать не побежит, — нехотя отвечает дежурный, но листок бумаги протягивает, — ручки нету. Свою используйте. Образец на стене висит.
Егор передает мне лист и ручку, которую вынимает из кармана пиджака, и я устраиваюсь в углу, пытаясь сообразить, с чего лучше начать заявление и стоит ли в нем писать о квартире.
— Пиши все, — словно читая мои мысли, произносит Баринов, — лучше, если это будет зафиксировано.
Я справляюсь за десять минут, подробно расписывая все детали, и одного листка мне не хватает, хотя я и стараюсь писать убористым почерком. Егор, прежде чем отдать заявление, читает его от начала и до конца, и только убедившись лично, что все нормально, просовывает бумаги дежурному в окно:
— Копию нам дайте, что с пометкой.
Мне безумно хочется спать, и видя мое состояние, Егор говорит:
— Иди, жди меня в машине, — и протягивает ключи, — нажми на эту кнопку, потом на эту.
Я киваю, выхожу на улицу, в глухую ночь. Щелкаю брелоком сигнализации, сажусь на переднее сидение и закрываю блаженно глаза.