— Да. Муж сказал, чтобы я показала тебя своему врачу. Он хочет убедиться в твоей невинности, — я от возмущения даже дыхание задержала. — Александра, послушай, — Малика вздыхает и говорит со мной, как с пятилетней.
— Это тоже традиции семьи, которые мне надо уважать? Нет! Это слишком, ты понимаешь?! Я не поеду.
— Саша, — Малика раздраженно качает головой. — Ну нельзя же так. Эмиль снова накажет.
— А мне плевать! Все равно отбирать у меня больше нечего, кроме этой самой невинности! — женщина изменилась в лице, а я поняла, что, похоже, влезла в личное.
— Как знаешь. Но я тебя предупредила.
Малика тоже ушла. Я забилась в угол на балконе и разревелась в голос. Ну как? Как мне им сопротивляться? Не могу! У меня не получается! Обидные слезы все катятся и катятся из глаз. Дрожащими пальцами стираю их со щек, но они прокладывают новые влажные дорожки.
— Поднимайся, — сильные руки вздернули меня вверх. Его невыносимый запах ворвался в ноздри приводя в чувства. — Не плачь, — такой непохожий на себя орущего еще десять минут назад Эмиль бережно убирает влажные прядки волос с моего лица.
Он гладит щеки пальцем повторяя движение моих слез. Касается губ и так смотрит, что я просто не понимаю, как себя вести. Шмыгаю носом и не могу оторвать взгляда от темных глаз этого страшного человека. Я тону в этой бездне, она утягивает меня на самое дно, где нет кислорода, нет света. Лишь тьма, что живет внутри этого мужчины.
— Как же хорошо изучил меня отец, — тихо говорит Эмиль, не торопясь меня отпускать. Наоборот, его пальцы плавно изучают мою спину, без пошлости, грубости. — Я поверю тебе, Саша, — его глаза становятся ближе. На своих губах я чувствую его дыхание. Оно приятно пахнет дорогим табаком и ментолом. — Надеюсь, я не ошибся.
Он делает два резких шага от меня и дверь моей спальни вновь открывается. Эмиль улыбается краешком губ, разворачивается к жене так, чтобы она не увидела мой растерянный вид. Стало смешно. То Малика меня от него закрывала, теперь наоборот. Но наваждение спадает. Я делаю вдох и легкие обжигает кислородом. Я даже не заметила, как почти перестала дышать, вдыхая совсем другое — запах этого невыносимого сильного мужчины. Моего пленителя, моего личного ночного кошмара.
— Она остается дома под присмотром Шамиля, — слышу уже от двери. — И замок сюда надо сделать, напомни мне. Нетронутая мужчиной девушка не должна жить в спальне, похожей на проходной двор.