— От души, бро!
— Обезбол дать?
— Не-а, пока стою — нормально. Да и
пройдет уже скоро.
Продолжил поиски в патрульной
«Волге», где поднял милицейский бронежилет с полным магазином на
двенадцать патронов к более поздней модификации моего пистолета.
Еще шесть патронов россыпью и упаковка бинта шли щедрым бонусом, не
иначе. Перезарядил оружие, добил патроны в запасной магазин. Под
завистливым взглядом Каната напялил на себя жилет, прилично
добавивший слотов под носимые грузы. Возвращать биту
батыр-матершинник мне не собирался, и я ему напомнил про обмен на
газировку. Как раз место под две банки образовалось. Хитрую рожу
перекосило, зато не треснула, ведь обещанное он отдал. Еще сильнее
его добило, что в тентованном грузовике после него поднял рабочий
бинокль. Узнал бы он про добытых мной четыре патрона калибра 7,62,
умер бы от зависти.
Рандом сделал перерыв и в следующих
машинах не было абсолютно ничего!
В павильон входили осторожно. Под
ногами шуршали упаковки от перевязочных пакетов и еды,
перекатывались короткие блестящие гильзы. Оконные стекла здесь
выбили уже давно, но внутри все равно воняло специфическим запахом
мутировавших особей. Вероятно, кожа мутантов продолжала выделять
пот, от чего грязная одежда прела со страшной силой.
Заметив нечто интересное у стены с
винтажным плакатом «Водитель, экономь горючее!», Канат пренебрег
призывом и стремительно газанул к трофею, в азарте оттолкнув меня.
Походный рюкзак пришел в негодность прямо у него в руках, вывалив
ему под ноги мусорное содержимое: консервный нож, тоненький ролик
скотча и несколько листков бумаги.
Спокойно поднял с прилавка пакетик
кофейного напитка «три в одном», а из кассы достал двадцать пять
рублей. Сиреневая купюра выглядела как более современная версия
советской банкноты, только вместо бюста Ленина красовалось
старинное здание. Очевидно, в Помории тоже имела место смена
политического курса со всеми ее прелестями для народных масс. Пока
не определились с идеологией, рисовали на деньгах правительственные
здания и исторические памятники. Построенные до воцарения
«проклятых коммуняк» или их аналога.
Повторив мои действия, Канат
разбогател всего лишь на трехрублевку. Не упустил прекрасный случай
вернуть ему в харю все матюги, выслушанные по дороге:
— Знаешь, чем трехрублевая блядь
отличается от пятирублевой?