Тут штука была в другом - ребятки пытались помешать мне помереть
уже во второй раз.
Если быть честным - они мешали мне помереть все последние два, а
то и три года - это точно. С самой этой дерьмовой пандемии. Тогда
меня знатно накрыло... Тогда многих накрыло. Двустороннее
воспаление легких, миокардит и прочие сопутствующие радости типа
дисфункции вегетативной нервной системы. Верите, нет - мои мальчики
и девочки тогда собрались всем своим восьмиклашечьим табором под
окнами инфекционки и песни пели, которые мы вместе учили на
турслете. Например - "Катюшу", а еще - "Группу крови" и другое
всякое. Я тогда впервые за неделю с кровати встал и к окну подошел.
На морально-волевых. А еще через месяц - выписался. А кто у них
экзамены после девятого примет по истории Беларуси? Ивановна, что
ли?
Не бывает таких детей? Молодежь нынче пошла с гнильцой? Идите в
задницу, это я вам как учитель года Республики Беларусь говорю,
педагог с высшей категорией и кандидат исторических наук! Вот они,
тут. Мой одиннадцатый "бэ". И сейчас они уже вряд ли мне помешают
помереть. Потому что два таких простеньких термина - "постковидный
синдром" и "обострение наследственных хронических заболеваний" -
иногда обозначают дерьмо, которое разгрести невозможно. Ни на
морально-волевых, ни при помощи "ух каких врачей" из РНПЦ. Особенно
если это дерьмо называется синдром Гийена-Барре, в запущенной
стадии.
- Ну, все, достаточно! - раздался голос медсестры из коридора. -
Ребята, вам пора. Пациенту нужен покой!
Какой покой-то? Вечный, что ли? Какие глупости она несет... Но
им и вправду было пора.
Ребята уходили один за другим, прощались. Последним ушел
Светик:
- Серафимыч, ты им всем там покажи, а? Ты не сдавайся! Ты
классно держался, я тебе отвечаю! - сказал он сдавленным голосом и
скрипнул зубами.
Это, пожалуй, было уже слишком. Даже для такого прожженного
препода, как я. Потому - я сложил пальцы в рокерскую козу,
насколько можно более лихо отсалютовал и подмигнул Шкандратову, и
быстрее отвернулся, настолько, насколько позволяли трубки, которые
торчали у меня изо всех приличных и неприличных мест.
- Соня, пульс! - вдруг раздался встревоженный голос, и вокруг
меня забегали медики.
Носились тут со мной, как с писаной торбой, если честно. С одной
стороны - льстило, мол, ценят. У Новосёлова из девятого "А" мама
главврачом нашей райбольницы работала, вот - пристроили в областной
центр. Получается, финансового капитала я не нажил, зато
социального - выше крыши. Теперь - пользуюсь. А с другой стороны -
дали бы уже помереть, что ли? Хотя страшно, очень страшно. И
обидно, если честно.