Сжимаю кулаки, стискиваю зубы, чтобы не закричать от собственного бессилия. Ну как. Ну почему она не хочет бороться за свою жизнь? Ей ведь только нужно захотеть жить.
Мама больше ничего не говорит, глаза по-прежнему закрыты и мнее ничего не остается, как выполнить ее пожелание. Поднимаюсь, пообещав мысленно, что мы обязательно продолжим этот разговор и выхожу из палаты. Погруженная в собственные переживания, не замечаю идущего на встречу лечащего врача мамы и, конечно, грубо на него налетаю.
— Простите, — произношу прежде, чем осознаю, с кем столкнулась.
— Здравствуйте, Василиса Владимировна, хорошо, что я вас встретил, — торопливо говорит седовласый, пожилой мужчина. Нахмуренные брови и опечаленный вид не предвещают ничего хорошего. Он даже еще ничего не говорит, а я уже понимаю, что сейчас он сообщит мне об очередном ухудшении состояния мамы.
— Ей становится хуже? — спрашиваю, уже зная ответ на вопрос.
— Видите ли в чем дело, Василиса, в прошлый раз мы удалили опухоль, к сожалению, это только на время отдалило процесс. Консервативное лечение, как я уже говорил, нецелесообразно, состояние вашей мамы ухудшается. Я настаиваю на повторной операции, мы можем провести ее у нас, но лучше, если все-таки вы свяжетесь с клиникой, которую я вам советовал. У них колоссальный опыт и…
— Я вас поняла, я свяжусь с ними в ближайшее время. Простите, мне нужно идти.
Понимаю, что поступаю невежливо и, по-хорошему, нужно расспросить его подробнее, узнать, сколько у меня есть времени, каковы прогнозы, задать кучу правильных вопросов, которые, почему-то, сейчас повылетали из головы, но вместо этого я просто обхожу мужчину и бреду по длинному коридору к выходу. Время. У меня больше нет времени. И денег нет. Той смешной суммы, что мне удалось скопить явно не хватит на операцию, последующую терапию и реабилитацию в частной столичной клинике. А государственные…у них своих столичных пациентов хватает, найти бы для всех место. Выхожу из здания, поднимая глаза на затянувшееся тучами серое небо и в очередной раз не могу сдержать слезы. В голове хаотично летают мысли, вопросы, ответы. Но нет ни одного правильного. Подхожу к обветшалой, видавшей лучшие дни лавочке, и падаю на нее обессилено. И думаю, думаю, думаю, прокручивая в голове варианты. Ругаю себя за глупую принципиальность. Может не была бы такой гордой, глядишь, уже бы набрала нужную сумму, а то и…