Генрих Иванович подвинул рабочему чистый лист бумаги и ручку.
– Пишите: «прошу уволить меня…», можете какую-то причину указать, ну, скажем, в связи с переходом на работу в Дом пионеров. Можете просто написать: «по собственному желанию», не указывая причины. Я подпишу.
Бакулев, казалось, даже с жалостью, смотрел на увольняемого им работника. Тут же подписал заявление, поставил дату и отправил в отдел кадров предприятия за обходным листком. В отделе кадров удивились, что добровольно уходит квалифицированный специалист. Но обходной лист выдали, и через полчаса Нетунаев уже сдавал гардеробщице числящуюся за ним спецодежду, в инструментальную кладовую сдал измерительные приборы и инструмент, забежал в кладовую к Белых Надежде.
– Ух-х-хожу я с завода, Надежда Юрьевна, – снова заикаясь от волнения, сказал Нетунаев.
– Да ты что, Димочка? Бакулев, что ли увольняет?
– Да сам я. З-з-заявление написал.
– Пожалеешь ведь, Дима. В городе тяжело с работой.
– Н-н-наверное, п-пожалею. Ну, прощайте. – Нетунаев склонил голову и вышел.
Подошел он и к Веселову. Тот выключил станок и отошел с Димой к окну. Присел на подоконник и попросил рассказать о разговоре с начальником цеха во всех подробностях. Дима рассказал, что если бы он не написал заявление, его бы уволили с записью в трудовой книжке «За хищение социалистической собственности».
– Блефует, гад! Еще разрешение профсоюза на увольнение надо было бы получить.
Рассказал Нетунаев и о том, что он обвинил его в пьянстве в колхозе и ругани с товарищами на поле.
– Как, как он сказал? Ругался с товарищами на поле? Так и сказал? Это Вадим через папу накапал! – Помолчали.
– Заявление подписано, сейчас уже ничего не вернешь. Жаль, что ты раньше ко мне не подошел.
Приходи ко мне вечером на тренировки: бойца из тебя сделаю! – Токарь пожал приятелю руку. Но станок включил не сразу. Постоял и, нажимая кнопку пуска станка, проговорил вслух:
– Жаль парня.
Бушуеву Ивану Денисовичу доложили, что «гости из Москвы» прибыли ночью в город. Остановились в заводской гостинице, на третьем этаже, в номере 382, люкс. Иван Денисович тут же доложил об этом директору. Звонок из гостиницы поступил ровно в десять часов, попросили подослать машину. Через пять минут черная директорская «Волга» уже стояла у входа в холл гостиницы. Вышли двое: высокий представительный мужчина в фуражке из колонкового меха, в черном длиннополом пальто, в начищенных до блеска чешских туфлях. Рядом с ним шел невысокий невзрачный мужчина в черной куртке и кавказской фуражке с большими полями и длинным козырьком. В руках у него был серый алюминиевый чемоданчик. Он услужливо открыл перед товарищем переднюю дверцу машины, подождал, пока тот, подобрав полы пальто, устроится на сиденье, захлопнул дверцу, и сам уселся в машину на заднее сиденье.