«А я вот соня такая… только
проснулась, а тебя уже нет!» - не хило она поспать, мелькнуло в
голове у Михаила, и вообще интересно, она работает? Удивительные
вещи иногда Михаил творит… чужую в принципе женщину, взял и поселил
в собственной квартире… а кто она? Кем работает? А может она
маньячка какая-нибудь... или возьмет и продаст все вещи из
квартиры. Правда, ценного мало, но все равно… Вера очень даже
ничего для такого алкоголика, сам себе отдавал отчет Михаил.
Автобус подъехал к платформе, и с
шипением открыл передние двери. На входе примостилась кондукторша,
готовясь к пассажирскому потоку. Поток был из десяти человек, все в
принципе нормальные и приятные люди. Михаил понимал про себя, самый
неадекватный человек в этой компании – это он сам. Примостившись на
купленном месте, у окна, Михаил чувствовал свой же спиртовой
аромат. Девушка, севшая рядом, через минуту, не постеснявшись,
встала и демонстративно ушла на задние места. Ну и ладно, рассудил
Михаил, какие мы все тут правильные собрались…
Опять этот ужасный Джокер, елки,
реально по мозгам бьет: «Милый, ты еще не уехал?»
«Всё, выезжаю! Ну ладно, милая! Не
теряйся, если что, сигнал может пропасть, по возможности, напишу.
До встречи!» - закрылись двери, и автобус тронулся в путь. На улице
стояла последняя летняя жара, пешеходы изнывали от солнца или
прятались под козырьками остановок от его лучей.
«Счастливого пути, Миша! Не
обязательно только писать, мне будет приятно, если еще будешь
звонить, голос твой тоже хочется слышать, милый!»
«Обещаю позвонить! До встречи,
солнышко!» — за окошком мелькали здания и машины. После пива стало
морить ко сну, и, в конце концов, Михаил задремал, положив сумку в
ноги.
…по зелёной траве шла мама в
хлопчатобумажном платье. На ногах ничего не было, просто босиком и
по свежей траве. За десять лет, как она ушла, в её лице ничего не
изменилось. Небольшая морщина между бровями, русые волосы с легкой
сединой и все та же доброжелательная улыбка.
— Привет, мамочка! – Миша заплакал,
протягивая к ней руки.
— Успокойся, медвежонок! Все хорошо!
– нежно сказала мама, обнимая Мишу. Он тоже обнял ее, пальцами
чувствуя грубую ткань платья.
— Какой ты стал взрослый, сынок! И
эта щетина! – ласково сказала мама, теребя ладонью почти бороду. –
Почему не бреешься?