– Это называется у оборотней тренировкой, – повышал голос мой муж, сидел за рулём катера. – Ломаешь кости, усиливается регенерация. Боец выздоравливает и становится на порядок сильнее.
– Дичь, – выдохнула я и села на кресло.
Мы покидали наш загородный дом. Плыли сквозь лес по зеркальной глади реки. К нашему катеру была прикреплена лодка, напиленная моими вещами и тушей убитого змея. Мы везли труп недруга Альфе.
Мирик оглянулся и рукой поманил к себе. Я улыбнулась и, переступая через сидения, села рядом. Он обнял меня и поцеловал в лоб.
– Заживём, Лизонька, новой жизнью. Будет у нас весело и сыто.
Звучит отлично.
Меня ждала новая жизнь. Все эти законы оборотней нужно изучить. И привыкнуть к невероятному лесу, такому чужому для человека и такому родному для зверя внутри. Книгу про историю Леса взяла с собой. Мирик обещал научить этому странному языку. Обязательно всё прочту, чтобы быть образованной оборотницей.
Лес начал меняться. Сосны-великаны уступали место гигантам. Настоящие секвойи стояли плотной стеной и верхушками уносились ввысь, к синему небу с белыми перистыми облаками. Мы крошки, песчинки на фоне этой чащи. Огромные янтарные стволы словно косы свитые из брёвен. И на древесину не были похожи, скорее на окаменелости древние. Но это живые деревья. У земли не было веток, кроны только наверху. Между секвой росли огромные пушистые ели. А уже между ними кусты и папоротник. И всё это мхами облеплено и виноградом диким с зелёными гроздями обвито.
Обалденно!
Я хочу здесь жить.
Река расширялась, и мы из устья выскочили в другую реку, невероятно широкую.
Вода отражала лучи яркого солнца и ослепляла. По ней в разные стороны плавали катера. Оживлённое водное движение. Я, открыв рот, провожала взглядом водный трамвай, с открытой палубы которого нам махали руками маленькие дети, и Мирик, улыбаясь отвечал им.
Впереди появился полуостров. От леса огорожен высоким забором. Это имение Альфы. Стоит оно перед поступями к нашему Медвежьему городу.
В гости к Альфе заглянем. Андрей его зовут. Он мой свёкор. Будущая свекровь Зоя, но она неродная мать Мирославу. Он её не особо любит, только сводных братьев и сестёр. А их пятнадцать медвежат уже столпились на огромном пирсе и радостно прыгали.
Широкая пристань из брёвен – я так поняла, тех самых секвой, неслабые брёвнышки. Но и мальчики здесь тоже сильные. Если Мирослав не самый большой медведь, то страшно представить его папу.