- Мужские, лирте?! - фу-ты ну-ну, какие мы нежные!
- Именно.
- Ну, Агнесса, - он заговорил почти заискивающим тоном, как с двухлетней капризной девочкой. - Платье облегающее, мало ли увидит кто, заподозрит чего-нибудь... И вообще, пора мне. К тебе придет Кларисса, пообщаетесь о своём, о женском...
"О трусах", - мысленно закончила я.
- Помоги хоть застегнуть это хмырово платье, - надеюсь, горечь в моем голосе достаточно горькая, чтобы пробудить хоть каплю мук совести в этом каменном сердце.
Может, некроманты все такие?
- Конечно, лирта. К вашим услугам, - он встал за моей спиной, близко-близко, я ощущала это более чем отчётливо.
Прошла секунда, другая, третья - ничего не происходило. Март просто стоял за мной, не прикасался, а... смотрел?
Зачем?
Тишина потихоньку начинала звенеть, и никто из нас, казалось, не был в силах ее нарушить.
А потом я почувствовала мягкое прикосновение рук. Март сдвинул мои волосы в сторону, тёплое дыхание согрело плечи, по предплечьям и вдоль позвоночника побежали мурашки, и я невольно задержала дыхание. Пальцы коснулись поясницы, словно бы случайно задели обнажённую кожу.
Пуговица.
Пуговица.
Пуговица.
Попыталась сконцентрироваться на счёте, но не смогла. Никто и никогда не одевал меня, да что уж там, будем честны – и не раздевал тоже. И этот контакт через преграду такой тонкой, скользящей ткани оказался слишком волнующим, слишком… интимным. Медленно-медленно поднимающиеся наверх пальцы, преодолевающие, будто ступеньки, неудобные тугие застёжки, словно обещали что-то необыкновенное по завершению своей нелёгкой миссии, хотя казалось бы, наоборот. Разве не логичнее раздевать симпатичную тебе девушку, а не одевать?
Я слегка наклонила голову, зачем-то подставляя голую шею. Преграда последней пуговицы была преодолена, и мы снова замерли, я – в томительном предвкушении, и он, с мыслями, для моего понимания неподвластными, но резкий стук в дверь заставил меня отшатнуться и прийти в себя.
16. Глава 16.
Рук с груди я так и не убрала, но как никогда хотелось прижать ладони к пылающим щекам. И пнуть, пнуть что-нибудь, не в силах справиться со смущением, злостью на саму себя и неуместным, беспричинным, но таким болезненно-горьким разочарованием.
- Войдите, - как-то хрипло отозвался Мартен, дверь открылась, и на пороге показалась женщина лет тридцати. Её светлые волосы были уложены в замысловатую причёску, платье такого же, как и у меня, бирюзового цвета словно бы стекало с точёной стройной фигурки.