Нужно сказать, что пребывание в
лагере пошло мне на пользу. Во-первых, я научился владеть не только
оружием (этому меня учили лет с четырех), но и своим телом.
Во-вторых, я научился командовать. А в-третьих, я бросил пить. (Ну,
почти бросил, потому что не так давно, с полгода назад, мне
пришлось основательно набраться, но это было в компании с князем
Севром, к которому я прибыл за его дочерью.)
Итак, учебный лагерь пошел юному
графу на пользу. Но когда мои родственники решили, что паршивая
овца (опять-таки — это я) имеет правовернуться в родное стадо, я
отчего-то отказался. И не просто отказался, а применил против тех,
кто пытался меня вернуть физическую силу.
А дальше — строй, команда «Сдвинуть
щиты», сплошные бои. Родовое имя д’Арто превратилось в Артакса, а щит был
теперь без герба, потому что наемникам гербы не положены, будь они
хоть каких угодно кровей. Даже королевских, вроде меня.
Пять лет, которые я обязан был
отслужить, пролетели словно один день. Я мог бы вернуться в
фамильный замок, красуясь наградами. Но нет… Стал «диким псом»,
который продает свой меч, но который обязан отработать контракт,
даже если тебе вдруг предложили более выгодные условия.
Моя жена — очень умная женщина, да
еще и поклонница философа Еноха Спидекура (мой однокурсник и еще
более запойный пьяница, нежели я), еще будучи моей невестой, не раз
говорила, что во мне целых двадцать лет жила подростковая обида на
близких. Дескать — никто меня не любит, коли сдали в наемники, так
вот вам…
Вполне возможно. Но дело-то в том,
что меня и на самом-то деле устраивала такая жизнь. Войны, короткие
перерывы между схватками, любовь не слишком-то приличных женщин. А
свое последнее пристанище я хотел видеть не в семейном склепе, а на
дне реки или во рву, куда стаскивают трупы солдат после боя.
За двадцать с лишним лет службы
приобрел множество шрамов, а уж сколько потерял крови! Своей. Чужой
крови я пролил в сотни раз больше, а кладбище за моей спиной
описаниям вообще не поддается.
В перерывах между большими войнами я
нанимался либо в телохранители, либо становился охранником — а чаще
всего начальником охраны, потому что уже имел репутацию и
известность.
Однажды мне повезло стать военным
комендантом города накануне его осады. Надо ли говорить, что город
осаду выдержал, а враг, напавший на нас, отошел с потерями?