«Проклятие! — Я задумчиво всматривалась в кокон. — Пожалуй, я
неправильно пытаюсь лечить колдуна. Судя по плотности, это очень
сильное проклятие».
Я постаралась ментально прощупать его. Сила колдуна вгрызлась в
кокон, но не могла его прогрызть. Действительно хорошее проклятие.
Качественное.
Я отвернулась и пошла к погребу у печи. Там у меня были редкие
травы и артефакты.
Ещё через полчаса я готовила новый состав. Бурлила вода в котле.
Завывали над ним заклинания. Смешивались травы в ступке. В окне
начало светать. Скоро утро, но я не отвлекалась. Последним
ингредиентом я добавила в котел кровь чёрного козла. Она осталась
ещё со времен моей матушки. Сильный состав, укрепленный её
собственной силой.
Окунула в зелье простынь — та окрасилась в бурые пятна. Я
накрыла ею раненого и снова зашептала заклинания.
Солнечные блики мягко скользнули по комнате, когда я наконец
отошла от мужчины. Его дыхание стало более ровным. Кокон вокруг
него стал прозрачным. Сила раненого пробивала его стенки, и я
видела, как она начала соприкасаться с хозяином.
Я оглянулась. В какой момент тень смерти исчезла, я не
заметила.
Я намочила новую простынь, укутала в нее раненого. Провела над
ним рукой и устало улыбнулась. В нём искрилась жизнь. Теплая,
трепещущая. И она разрасталась.
Я справилась.
До конца проклятие ещё не снято, но восстановление теперь
зависит от внутренней силы колдуна.
Сложив в корзинку кувшин и тряпичную сумку для муки, я
направилась в селение.
Тетушка Хлоя до верха налила молока. В деревне её коровы
славились самым жирным удоем. Я знала, благодаря кому это, но
помалкивала. Тетушка Хлоя была приветливой и приятной женщиной. Она
одна воспитывала двух дочек, муж её добровольцем пошел в армию
инквизиторов, да так и не вернулся. Я поблагодарила тетушку и вышла
из её дома.
Заглянула на мельницу, где седой Олив отсыпал мне муки.
День был солнечный, и я в прекрасном настроении направилась
домой. Но стоило мне свернуть к полю, как столкнулась с тремя
парнями. Они сидели на пригорке, в руках одного был кувшин. Из него
явно попахивало бражкой. Парней я узнала: Боел, сын старосты, и
пара его дружков.
Завидев меня, Боел поднялся и растянул пухлые губы в
усмешке.
— О, кто это у нас здесь? — развязно поинтересовался он,
преграждая мне путь. Вскользь глянул на мою корзинку. — Молочка
захотелось? Не поделишься, а то жажда мучает.