— Зажми нос и сделай глубокий вдох ей в рот, — командовала я, прикасаться самой не хотелось.
— Я лучше тебе голову отрублю, и пусть катиться по дорожке, — бархатно ответил Редзир, сверкая глазками.
— Вот жешь. Самой придется, — на угрозы после работы в полиции реагировала мало.
Ткань на моем длинном рукаве достаточно легкая, чтобы приложить ее ко рту девушки и сделать вдох, затем непрямой массаж — четыре-пять надавливаний — и снова вдох. От стресса я не понимала, через какое время Ечения начала кашлять и самостоятельно дышать. Когда совсем пришла в себя, ее глаза округлились от испуга. Редзир был прав: волосы настоящей Ечении белые, на вид лет двадцать, голубые глаза, анорексичного телосложения, красивая.
— Я Инна Николаевна, сейчас тебе ничего не угрожает, — старалась успокоить. — Что произошло?
Прислуга пару раз покашляла.
— Я пришла забрать вещи стражницы…
— Инны Николаевны, — поправила я.
— Как сзади кто-то толкнул меня в Лазурь, где я потеряла сознание.
— Я долго дежурила, пока совещание закончится. Ты должна была утонуть за это время.
Ечения дотронулась до груди и вытащила круглый медальон, который тут же превратился в прах.
— Это амулет — Сидиум, он оберегает на некоторое время от Лазури. Я часто работала здесь, его дала мне моя мать для защиты.
— Зачем вы с этой Лазурью связываетесь. Да, негусто информации. Тебе нужно отдохнуть, и врачу не мешало бы показаться.
Я устало посмотрела на брюнета, у которого, видимо, дар речи пропал от увиденного. Великий быстро подхватил на руки Ечению, лицо которой тут же покрылось румянцем. Хочу заметить, что одежда девушки высохла моментально, ох уж странная эта Лазурь.
— Я отнесу ее к придворному лекарю.
— Логично, пойдем, тоже хочу посмотреть на местного Эскулапа.
Брюнет делал широкие шаги, я еле успевала. По дороге мы сообщили прислуге, что нашли Ечению, чтобы передали Мудрому. Между собой не разговаривали. Когда пришли, мой язык можно было повесить через плечо. Тяжело дыша, я прислонилась к стене. Нас встретил лекарь, только я ожидала увидеть старика, как водится во всех сказках и фильмах, а на меня смотрел сероглазый молодец с золотыми волосами, по краям заплетенными в две косы, остальные распущены. Одет в фиолетовое кимоно с засученными до локтей рукавами. Великий положил засмущавшуюся девушку на больничную кушетку, вернее сказать, лекарское ложе.