После разговора со старшим
следователем я бы мог на эту тему поспорить.
- Магичка, что была с Патриархом, что
можешь про нее сказать? – спросил я вместо этого. Раз выдался
случай, почему бы не узнать больше подробностей этой старой истории
с похищением?
Про брошенное кем-то из бандитов,
схвативших нас с Ланиллой замечание, я помнил. И что-то мне
подсказывает, что магичка не была наемным работником.
Маг, даже в низшем ранге адепта –
хозяин жизни, вытащивший счастливый билет. С бандитами он возиться
не станет… если только сам этими бандитами не управляет через
послушную марионетку.
Нет, не магичка работала на
Патриарха, а Патриарх на магичку. А значит, именно она представляла
в этой сложной операции интересы наших друзей с островов. И тут
рядом со мной сидит свидетель, который может прояснить ряд вопросов
касательно этой таинственной личности.
Новые проблемы не повод забрасывать
старые. Островитяне славятся своей мстительностью. Врага стоит
знать! Желательно в лицо.
- Не наглей Гарн! – сведя брови,
резко осадил меня Шкипер. - Я хорошо к тебе отношусь, но это не
означает готовности ссучиться. Да и мое хорошее отношение после
таких вопросов может очень быстро измениться.
Последнее замечание очень походило на
угрозу, но отступать я не собирался. Этот странный Шкипер моя
единственная ниточка к магу. В организации Патриарха он явно не в
числе обычных головорезов бегал. А значит, и некоторые секреты
главаря может знать.
- Ссучиться, говоришь. Есть ненулевая
вероятность, что ваш Патриах был не более чем марионеткой в руках
островитян.
Я выдал ему весь расклад, не таясь.
Да и ничего тайного в нем нет. Просто отлично проделанная работа -
организаторам и исполнителям мое почтение. Все не сработало только
из-за мелкой, досадной случайности под названием Гарн Вельк.
Приврал немного, заметив, что именно Патриарх про когтей варгаров
проговорился. Если с похищением Ланиллы все понятно, выкуп хотели
взять, в долю войти, то когти – слабое звено. Тут и у самых
преданных вопросы возникнут.
Да и насчет преданности Шкипера
сомнения меня мучают. Это он в камере, где нас многие слышат,
непримиримый такой.
В ближних камерах зашумели. Звуки по
коридору разносятся отлично, и мои откровения вызвали у некоторых
заключенных острый приступ гнева. Неприятно, когда тобой
пользуются. Тем более, когда это делает человек, которого ты уважал
или хотя бы боялся.