В коридорах академии было
подозрительно пусто и тихо. Я бы решил, что это из-за начала
занятий. Но все чувства говорят, что аудитории и классы не просто
закрыты - пусты. Куда делись все пажи, совершенно непонятно.
Перепились на радостях?
Мы поднялись на второй этаж главного
здания, где располагались кабинеты наставников.
- А где все? – поинтересовался я.
Возившийся с ключами перед одной из
дверей Раншил Толдокар недоуменно оглянулся.
- Так ведь, - начал было он. – Ах,
да! Ты же не знаешь. Приказом ректора, занятия отложили на два дня,
все празднуют победу.
Угадал… Перепились…
Интересно, ректор сразу понял, что к
этому все идет, и заранее приказом озаботился, или сегодня утром
сообразил, что большая часть учащихся в состоянии нестояния?
- Проходи, - коротко бросил
наставник, совладав с дверным замком.
Прохожу. Не без интереса
осматриваюсь. В кабинете Раншила Толдокара мне бывать не
доводилось. Кабинет – личное пространство, а личное пространство
может рассказать о человеке немало интересного.
Например, вон те огромные книжные
стеллажи явственно указывают на любовь Раншила Толдокара к книгам.
Причем к довольно древним и редким книгам. И стоят они тут явно не
для красоты, видно, что ими активно пользуются. Да и удобное кресло
рядом с полками и кофейный столик на это прямо намекают.
Неожиданный интерес.
Я прикинул примерную стоимость
выставленных томов и мысленно присвистнул. На полках стоит
небольшой такой домик. Может и не в столице, но где-нибудь в центре
Тирбоза.
Зато теперь я знаю, что можно
подарить старому рыцарю, чтобы искренне его порадовать.
Пока я осматривался, Раншил Толдокар
подошел к крепкому несгораемому шкафу, открыл его, что-то достал,
придерживая двумя руками.
- Твоя награда за победу в турнире, -
сказал наставник, водрузив на письменный стол тяжелый кубок.
Выглядит кубок золотым, но на самом деле это медь, слегка покрытая
позолотой.
Наставник Толдокар откинул крышку. В
свете солнечных лучей сверкнули золотые монеты.
Ну да, награда за победу... Как я мог
забыть? Запустив пальцы в кубок небрежно перебираю тяжелые золотые
кругляши.
На душе пусто и как-то мерзко. Победа
стала ненужной, пресной. Все же я тщеславен. И подобное тайное
награждение, вернее передача, больше походит на подачку. А в
подачках я не нуждаюсь!
В этот раз даже жадность внезапно
спасовала перед оживившейся гордостью.