«Не правда ли, Руна?»
Телом я хоть и был вместе со всеми, но вот мыслями и сознанием
находился в абсолютно ином пространстве. Впрочем, как не крути, но
дела и вправду вырисовывались до невозможного дрянными. Теперь
многие считают, что я некий тёмный экзекутор. Если же кратко, то
тёмные экзекуторы – это немного свихнувшиеся одарённые, которые
сильнее прочих подвластны стихии тьмы. То есть взяли самую худшую
её часть. Вероятнее всего, то, что я провернул с Ирлатом, высшая
знать интерпретировала по-своему. Ведь от генеральского сынка
остался неполноценный труп, а заметно иссушенная его часть. Можно
сказать, что в момент пробуждения и под влиянием мрака я малость
перегнул палку и попросту выжег ублюдка потоком магии.
Магией, которой, сука, не обладаю. Дрянь!
Первое, что я лицезрел, заглянув во внутренний мир, так это
обессиленную Руну. Девчонка сейчас походила на бледную тень себя
прежней. Тень спаты настолько слабо мерцала, словно могла
развеяться от любого дуновения ветра.
От увиденного я даже не на шутку разволновался и тотчас рванул к
сожительнице, но стоило разобраться в ситуации, как изо рта
вырвался облеченный выдох.
– В порядке…
Лишь первое впечатление оказалось смертельным. В остальном та
крепко спала. Свернувшись калачиком, Альяна мирно дремала у самого
основания колоны. Однако странным было не то, что девчонка
находилась в полной отключке, а то, что черная колонна, которая на
некоторое время оказалась распечатанной претерпела кардинальные
изменения.
В худшую или же лучшую сторону я попросту не знал.
Ранее каждый из этих восемнадцати разноцветных столбов лишь тихо
вибрировал и периодически мерцал. Сейчас же на шероховатой
поверхности черного исполина появилась странная тёмная дымка.
Образующееся марево будто едкая кислота медленно разъедала
ограничивающие цепи. Оно неспешно и самостоятельно подтачивало
оковы. Складывалось впечатление, что сокрытая и вырвавшаяся на
десять секунд во время сражения мощь пыталась вырваться наружу,
почуяв крохи энергии.
Честно признаться такие перемены невольно насторожили, потому
как я отчетливо помнил каждое слово того неизвестного и не сказать,
что подобное сулило мне небесными благами.
«Если… если ты меня
слышишь, то этот момент наступил… Момент, которого я боялся всю
жизнь с секунды твоего рождения… Кто бы это ни сделал и для чего бы
это не было сделано… Молю тебя, сдерживай себя… Заклинаю всем
сердцем и душой, не дай этой силе поглотить тебя… Не дай ей
поработить твой разум… И если сможешь, то… прости
меня...»