Наконец мы остановились, и ребенок отодвинул заслон. В нору проник лунный свет. Я улыбнулась, совсем как дура. Будто это могло решить мои вопросы. Пацан вылез первым, я следом. С этими подземными перемещениями не могла точно определить свое местонахождение. Вокруг не было ничего знакомого.
Позади — скала, впереди — густой лес. Подросток побежал в кусты, обернулся и поманил за собой. Пришлось принять приглашение.
Через десять шагов кто-то сзади сшиб меня с ног. Упала на четвереньки, и к моему горлу прижали холодный металл. В страхе замерла. Тут же на мою голову надели мешок, грубо подняли и связали руки за спиной до боли в запястьях. А затем взяли за плечо и рывком заставили идти.
Попала так попала. Даже пискнуть не успела. Неужели сейчас меня отведут к Редзиру. Столько прятаться и в конце концов так нелепо оказаться в ловушке. Как ни странно, слез не было. Была только горечь от своего бессилия. Мои похитители молчали. В переговоры вступать не стала, так как, по сути, бесполезно. Сразу не убили, значит, могут вести на допрос, который в Ицатамее отличался от моего мира. У нас мило беседовали, вынуждая дать правдивые показания. А здесь могли опоить болтливым зельем и пытать. От такой перспективы холод прошелся по ногам, и дышать стало труднее.
Идти с завязанными глазами было трудно, однако на мои мучения никто не обращал внимания. Через некоторое время я услышала отдаленные голоса и почувствовала тепло. Меня привели в лагерь, догадалась я. Вот и настал момент истины.
— Ее привел лазутчик, — послышался скрипучий голос.
— Не похожа. Лучше сбросить со скалы.
От этих слов мое настроение скатилось по шкале ниже нуля.
— Не надо, — только и смогла прохрипеть.
— Замолчи. Если мне влетит, тебе не жить, — голос не шутил.
— Уведи ее.
— Что расшумелись? Кого привели? — услышала новый бас. — Если не она, все равно нужно показать.
Совершенно не ласково меня схватили за плечо и повели вперед.
— Великий истинной ипостаси, ее нашли у лагеря грешников, — доложили начальнику.
Одно радует: я точно не у Нархоса. Такое обращение слышу впервые. И тут мои плечи нежно сдавили.
— Инна! — знакомый блаженный голос.
Мои руки тотчас развязали и сняли грязный мешок. Поморщилась от непривычно яркого света.
— Ребята… вы живы, — еще секунда, и расплачусь.